~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Чудовища. Загадка нашего времени.
Существование чего-либо не должно подвергаться под сомнение, если оно действительно существует.
Звонок. Маленький обрывок длинного разговора. Клочок неделимого промежутка времени. Два друга:
- Что? Это правда? – тихо и взволнованно переспросил один из них.
- Да, – подтвердил его собеседник.
- Но почему она не предупредила нас об этом?
- Она всегда так поступает. Ты не помнишь?
- Нет… помню, – он замолк и тут же полувопросительно-полуутвердительно продолжил, – Она отправилась в Новую Фландрию для ликвидации последствий нашествия цепных звёздочек?
- Да, – человек слегка нахмурился, но этого нельзя было увидеть, – Хостин был одним из учёных, изучавших этих существ, видимо, поэтому он ей понадобился.
- Цепные звёздочки очень опасны, – в мягком, иногда немного детском голосе можно было услышать некоторые нотки боли, – Зачем ей это нужно?..
Голос, принадлежавший второму человеку, с нескрываемой заботой спросил:
- Весли, всё нормально? Может быть, мне приехать?
- Нет, не надо. Ничего страшного. Я не хочу приносить тебе излишнее беспокойство.
- Не говори глупостей! Ты никогда не приносил мне излишних беспокойств.
- Разве?
- Да, и не надо со мной спорить, – твердо ответил он, – Значит, ты не хочешь, чтобы я приехал?
- Нет, это не значит, что я не хочу, вот только…, – он замолк.
- В чём дело? Что-то случилось?
- Нет. И, я надеюсь, это действительно так…
***
Стук падающего тела. Шорох гравия под ногами. Топот убегающих ног.
…Что мы только совершили?…
Небольшой камешек под ботинком. Падение. Громкий стук. Кровь. Снова кровь. В который раз за этот злосчастный день.
…Мы не люди…
Впереди – только топот ног и неясные тени. Бегство. Самый лёгкий способ уйти от проблемы… Самый мучительный.
Шум шагов. Приближение. Есть те, кто возвращается за теми, кто не сумел убежать. Голос:
- Что с тобой? – почти истерика, – Почему ты не убегаешь? Поднимайся!
- Они же ещё живы… я должен помочь, – рука лихорадочно сжимает телефонную трубку, а трясущиеся пальцы безуспешно пытаются набрать нужный номер.
Случайный поворот головы, случайный взгляд.
…Результаты содеянного…
- Я не хочу это видеть! – нет слёз, все они уже давно растворились в бесконечности, – Больно, – снова падение, а рука уже сжимает не телефон, а холодный гравий.
- Что с тобой?! – надломленный шёпот. Попытка прикосновения.
- Отойди! Ты такой же, как и я…, – циничная просьба. Ненависть к собственному существованию.
…Разве такие звери как мы достойны жизни?…
Озноб по всему телу:
- Такой же, как и ты?
- Да – почти убийца, – бессильный вздох, а затем озлобленный крик, – Да набери хотя бы этот чёртов номер! Нужно позвать помощь.
Лихорадка, по лбу скатываются крупные капли пота:
- Х-хорошо, – трясущаяся рука поднимает телефон, подушечки пальцев почти бессознательно надавливают на нужные кнопки, – Пожалуйста… помогите…
Тихие серые сумерки, немного давящие и тяжёлые, но для кого-то и спасительные. Их нежная полутень мягко приглушает цвет и запах крови.
…Простите нас…
***
…Contraria contrariis curantur*…
- …на асфальте лежал мертвый юноша, с необычной гримасой муки на лице. Его тело обнимала сумасшедшая девушка, в глазах которой теперь надолго поселилась пустота. И никто не знал, что она тогда чувствовала, даже она сама…
- А что было после с этой девушкой? – заинтересованно спросил доктор Зандеррокк.
- Я не знаю, – беспечно сказала Айрин, – Наверное, она действительно сошла с ума.
- Да, история эта действительно занимательная, но в чём её смысл?
- Смысл есть практически во всём, и чаще всего он заключается в своём отсутствии… ну а если серьёзно, то это уже не мои проблемы. Каждый должен понимать только то, что может понять, и не более, – внятно, выделяя каждое слово, произнесла она, – Я так считаю.
- Действительно? – Хостин покачал головой, – А если человеку приходится понять то, чего он никогда ранее не понимал?
- Пускай. Это не самое скверное, что может с ним случиться.
В тот же момент он со злобой взглянул на неё:
- Нет, это самое худшее.
***
…- Вернись к началу. Будь тем, кем был ранее. Я жду тебя. Ты станешь счастливым.
- Надолго?
- Это зависит от тебя. Ты будешь тем, кем ты хочешь быть сейчас, но когда ты станешь им, сможешь ли ты радоваться жизни?
- Да.
- Ты уверен?
- Конечно. Мне надоело ожидание.
- Не загадывай наперёд… Прощай, и, может статься, мы ещё увидимся.
- Радуга, не уходи! Скажи мне…
Хостин Зандеррокк проснулся от громкого шума, доносившегося из соседней комнаты. Он нехотя оторвал голову от подушки и прислушался. Как ни странно, в этих звуках явно слышалась музыка, дерзкая и невежественная, пресыщенная несообразностями, но всё же такая пленяющая; она звучала каким-то диковинным избиением для непривыкшего мозга.
И Хостин вдруг в изумлении открыл глаза. Он узнал эту музыку. Мысленно проклиная всех секретных правительственных агентов и отчаянно зевая, он поднялся с постели и подошёл к двери, но затем остановился, некоторое время раздумывая: стоит ли, но всё-таки опасливо открыл её:
- Мисс Мёртон?
Айрин, сидящая на диванчике, обернулась, её светло-русые волнистые волосы в беспорядке упали на плечи.
- Мисс Мертон, – благосклонно поправила его она, – Мёртон – это моя фамилия, стилизованная под мужское имя.
- Ну ладно, мисс Мертон…Что вы, в конце концов, себе позволяете?
- А в чём дело? – Айрин улыбнулась, и по всему её виду было ясно, что она действительно наслаждается сей ужасающей музыкой.
- Ну что, нельзя было найти в этом доме другую комнату?!
Та помотала головой и, давясь от смеха, ответила:
- Нет. Я должна вас охранять.
- Но это же “Loud Grotto”! Как мне кажется, эту группу запретили двадцать лет назад…
- Ну да, – подтвердила она, – Их музыка отрицательно воздействует на детскую психику – этот феномен до сих пор не изучен, потому в свободном доступе песен сей группы нет. Но так как психика взрослого человека невосприимчива к такой музыке, да и третий уровень доступа в Лиас позволяет мне удовлетворять подобные потребности…
- Третий уровень? – одобрительно произнёс Хостин, – Неплохо. А я мог подключаться к Лиасу только через пятый…
- Что? Сотрудники Департамента входят в Лиас? – насмешливо вымолвила она, – Странно, а я этого не знала. Я случайно не ослышалась?
- Нет, всё правильно. Департамент втискивается туда через пятый подуровень, под видом “внеправительственной организации”. К тому же, мы имеем довольно много агентов среди должностных лиц, так что доступ в Лиас, при необходимости, не представляет особых сложностей. А что?
- Да ничего особенного, в общем-то. Это – уже не моя головная боль.
- А чем же вы тогда занимаетесь?
- Что?! Хм, Константин, выключить музыку! – одна из песен “Loud Grotto” оборвалась на полуслове, – Что вы сказали?
- Чем вы занимаетесь? В какой сфере деятельности вас могли задействовать как агента?
Мертон скривилась в недоброй усмешке:
- Агенты, подобные мне, расхлёбывают большинство ошибок прошлого и, иногда, настоящего. Очень, знаете ли, забавно, но и интересно, в то же время.
- Гм, понятно, – он на секунду задумался, – А вот скажите мне, каким образом Кайл, этот упрямый пустоголовый глупец, дослужился до офицера федеральной полиции?
Айрин молча поднялась, медленно, отчеканивая шаг, подошла к доктору Зандеррокку и без предупреждения вцепилась в его руку где-то в районе запястья:
- Ни при каких условиях не оскорбляйте его!
Хостин в ужасе заметил, что рука начинала неметь, что, впрочем, не мешало ей ощущать боль. Он попытался отшутиться:
- Но ведь это я так, не всерьёз… Кайл, конечно, далеко не ангелочек, но у меня и в мыслях не было его оскорблять.
Она только сильнее сжала его запястье. Доктор Зандеррокк стиснул зубы:
- Ну, ладно-ладно, хорошо, я не буду так больше, только отпустите…
Айрин вдруг брезгливо отдёрнула руку, будто бы на месте Хостина оказался, по меньшей мере, сетчатый слизень. Он отдышался и с облегчением промолвил:
- Значит, это правда, что Анахорет покалечил… покалечила нескольких сотрудников Департамента.
- Я всего лишь ломала им руки, когда те превышали свои полномочия, – Мертон пожала плечами, – Не будь вы нужны мне с целыми конечностями, я бы и вам сломала руку. Ненавижу, когда люди напрямую заявляют о своей боли. Это так противно, – она всё так же эффектно развернулась на каблуках и покинула комнату.
…- Хостин, тебе нравится твоя жизнь?
- Нет.
- Почему?
- Потому что у меня нет ничего, чем можно было бы дорожить.
- Тогда измени свою жизнь или же изменись сам!
- Легко сказать…
Хостин Зандеррокк тяжело упал в кресло, стоявшее рядом. И взаправду, почему он так непристойно отреагировал на эту боль? Почему он всегда так боялся физических страданий? Почему эта боль была даже страшнее лезвия? Почему она делала его только слабее, не оставляя ничего, не уча ничему, превращая в порочного калеку, не приспособленного даже к самым человеколюбивым пыткам? Наверное, дело в том, что она не была страшной, только бессмысленной… А ведь Хостин не раз причинял кому-то подобную боль, правда, никогда – лично, исключительно при помощи послушных инструментов – других людей. Возможно, именно из-за таланта манипулировать людьми он за такой короткий срок дослужился до начальника отдела…
Мысли доктора Зандеррокка прервала внезапно вернувшаяся в комнату Айрин:
- Вертолёт будет готов через полчаса.
- Так долго?
- Это одолженный вертолёт. Нужно установить необходимое для меня оборудование, – она вздохнула, – А пока я бы хотела поговорить с вами.
- Разве? – язвительно переспросил он, – Мне казалось, что вы смертельно на меня обиделись.
- Нет такой обиды, которую нельзя было бы простить, – тихим голосом продолжила она, – По крайней мере, так говорит Весли, впрочем, я далеко не всегда с ним согласна.
- Весли?
- Не обращайте внимания.
- Ладно, но чего вы от меня хотите?
- Я хочу поговорить.
- О чём?
- Для начала расскажите мне немного о звёздочках.
Хостин хмыкнул и задумчиво произнёс:
- Так, с чего мы начнём? Ну, ладно, попробуем с самого-самого начала. Полигон на острове Амеланд, одном из Западно-Фризских островов был создан ещё в начале двадцать первого века – тогда там велись разработки химического и биологического оружия. Кажется, их исследования были слишком успешными, полигон закрыли, как, впрочем, и информацию о нём, – он легонько ущипнул себя за шею, – О чём это я? Не понимаю. Ну ничего… Итак, примерно тридцать лет назад некоторые безнравственные влиятельные лица спонсировали один безумный проект. Этим проектом и были цепные звёздочки. Всего за какие-то десять лет безрассудные, но гениальные учёные, сделали невозможное – им удалось создать тварей, являющихся чем-то средним между простейшим растением, также простейшим животным и разумным существом. Ещё шесть лет они потратили на их изучение, а затем… произошла серия несчастных случаев, совершенно дестабилизировавших работу.
- Это из-за звёздочек?
- Думаю, да.
- Вы говорили, что это миролюбивые существа.
- Разве? Не помню, – притворно вздохнув, Хостин продолжил, – Я, видимо, немного приукрасил действительность. Наверное, приключилась некоторая паника, учёные, занимавшиеся проектом, спешно покинули его. Но после этого они исчезли… Спонсоры проекта стали набирать новую группу молодых учёных, а я как раз в то время окончил университет биологических наук в Тулузе и искал интересную работу по специальности. А что, я даже получил доктора за доклад по цепным звёздочкам, – усмехнулся он, – Так вот, я с радостью согласился, так как это была действительно увлекательная и к тому же хорошо оплачиваемая работа. Знаете, когда я впервые увидел их, то долго не мог даже представить, что это живые существа, а не бутафория. Вот представьте себе огромные зелёные колёса диаметром в три метра, но шириной всего в двадцать сантиметров, утыканные эластичными шипами, они чем-то напоминают велосипедные…
- Велосипед? Не думала, что в этом веке знают, как он выглядит.
- Стало быть, вы неправильно думали. К тому же, как вижу, вы тоже знаете…, – Хостин увлечённо продолжал, – Внутри этого колеса находится как бы две окружности – одна, мы называем её внутренним кругом, расположена в полутора метрах от центра и её диаметр, соответственно, таков же. Другая окружность, прозванная центральным кругом, находится, как видно из названия, в самом центре. Её диаметр составляет не многим более пятнадцати сантиметров. Хотя, это не окружность, а скорее заполненный круг – именно там у звёздочек находится подобие мозга. “Спицами” этому колесу служат жёсткие “стебли”, чтобы не было противоречий, это официальное называние. Вообще ткани звёздочек довольно жёсткие и плотные, но гибкие. Поэтому они не могут передвигаться по суше в одиночку… Вы знаете, почему мы назвали их цепными звёздочками?
- Нет.
- А вы видели, каким образом звёздочки передвигаются по суше? – Айрин отрицательно помотала головой, – О, это феерическое зрелище. Жгуты, прикреплённые к центральному кругу, удлиняются на несколько сантиметров и сплетаются с такими же жгутами других звёздочек. Объединяясь при помощи такого способа, они приобретают устойчивость, а движутся звёздочки подобно обыкновенным колёсам. Цепляясь шипами внешнего круга за землю, они синхронно перекатываются, пусть довольно медленно, но очень эффектно.
- Это сложно представить.
- Знаю, но я плохой рассказчик, когда дело касается описательной части.
…- Радуга, а ты смогла изменить хоть что-нибудь? В себе или в окружающем мире?
- Как-то странно отвечать на этот вопрос, я же, в некотором роде, не человек.
- Мне нет до этого дела! Ты вообще не человек, но, тем не менее, отвечай!
- Хорошо. Я заставила тебя задуматься…
- Catenarius Astra или цепные звёздочки, – продолжил Хостин Зандеррокк, – существа, принципиально невозможные с точки зрения официальной биологии. Каким образом их создали, я не знаю. Цепные звёздочки обитают преимущественно в водной среде, но только при особых условиях. Им нужна пресная, специально очищенная вода, в солёной среде они быстро погибают, а потому не стоит опасаться, что они попытаются перебраться на материк или на другие острова, – он хихикнул, – Впрочем, я и не думаю, что этого кто-то опасается. В последние два года исследований мы занимались, в основном, выведением нового вида звёздочек, Regalis Astra, то есть, королевских звёзд.
- Зачем?
- Чтобы не было скучно… я не знаю. Просто от наших спонсоров поступила заявка, требовавшая выведения более качественного вида звёздочек. И у нас даже получился один экземпляр…, – он грустным взглядом окинул комнату, – я назвал её Радугой.
- Её? Звёздочки – не бесполые существа?
- Бесполые и даже не размножаются, но Радуга была определённо женского пола. Не знаю, как я это определил… и, наверное, может показаться странным, но между нами существовала какая-то неясная связь, я чувствовал, что она будто бы является какой-то частью меня…
***
Как странно… Может быть?
«-А ты? Ты боишься?
- Нет.
- Нет?
- Просто я знаю, что действительно страшно».
***
Мертон кашлянула. Хостин, как обычно не заметив этого, продолжал:
- Я будто бы мог читать её мысли… Хотя непонятно, какие мысли могут быть у подобных существ? Единственное, что я помню, она говорила мне об одном странном состоянии. Говорила, что будто бы парит над бесконечной прямой линией, не зная, в движении ли или в статике, не в силах ни упасть, ни воспарить, ни продвинуться вперёд, ни повернуть назад. И знаете, мне это напомнило лезвие. Что это? – он с интересом всмотрелся в потолок, – Шесть лет назад закрыли проект цепных звёздочек, и почти одновременно с этим умер мой отец. А я почему-то любил и то, и другое… Мне было плохо, очень плохо, и я даже погрузился в необычное состояние, как будто я иду по лезвию плохо заточенного ножа, не имея возможности развернуться и пойти в противоположную сторону, не имея возможности дойти до конца, до самого острия, чтобы соскользнуть вниз, в бездну, в это липкое вещество, которое заполняло всё пространство вокруг… и я не помню, как я оттуда выбрался. Я не помню, о чём я думал, находясь там, я ничего не помню. Что это?
- Грань…, – пораженно прошептала Айрин.
- Что?
- Да нет, ничего, я не знаю, – деланно улыбнулась она и кинула взгляд на настенные часы, – Вам уже пора собираться. Одежда и завтрак в вашей спальне.
- Уже?
- Ну, если хотите, можете задать мне какой-нибудь вопрос, соответственно, в ущерб своему личному времени.
Хостин задумался, но, вспомнив, кем являлся, а, точнее, кем его считали и кем он сам считал себя, беззастенчиво спросил:
- Кажется, вы когда-то говорили, что похищаете заключённых для их последующей реабилитации?
- Я же опровергла это! – Айрин наморщила лоб, – Но да, действительно, я пытаюсь добиться реабилитации тех заключённых, которые были нужны мне по тем или иным причинам. Это нелегко и стоит больших усилий, это не всегда удаётся, но я стараюсь, стараюсь, бьюсь об эту плохоразбиваемую преграду, сражаюсь со стоическим законом и иногда даже добиваюсь результата, – она снисходительно вздохнула, – Да, я знаю, что не стоит биться головой об стенку, если можно спокойно пройти через дверь рядом, но не могу так. К тому же, я бьюсь так яростно, что стенка разлетается вдребезги, голова, правда тоже, но разве это кого-то волнует?
- А вы думаете, что не волнует?
- Да.
- А зачем вы это делаете?
- Мне не нравится существующая, а также когда-то существовавшая система правосудия. Если осуждают убийцу, то не стоит добавлять к уже сделанному убийству ещё одно, – она смахнула с ресниц несуществующую слезинку, – Не стоит лишать человека свободы – это также предосудительно, – легкий смешок, – Вы знаете, в чём заключается неизвестное наказание?
- Нет, – ответил доктор Зандеррокк.
- Вот и я не знаю. И это пугает. Потому-то я и добиваюсь реабилитации всех заключённых, которые когда-либо помогали мне.
- И меня вы тоже хотите реабилитировать?
Она кивнула:
- А вообще я считаю, что наказание преступников – это лишнее.
- Так что же, по-вашему, все они должны быть на свободе?
- Не знаю. Мне всё равно.
***
…Миллионы пустот образуют единое целое…
Случайности приходят потому, что люди жаждут этого, как правило, не отдавая себе отчёт о таких желаниях.
Наверняка существуют те, кто предрешает собой закономерности, вершащиеся в мире. Также, бок о бок с ними, живут люди, питающие доверие к чему-то несуществующему и недоступному, люди, умирающие с уверенностью, что грядущее неизменно. Поэтому случайности непредсказуемы и не намеренны, также как и человеческие поступки. Но случайности стерегут любой наш шаг, от зачатия до смерти, и даже после, ведь смерть сама по себе – случайна.
И каждый из нас повинен в том, что происходит вокруг, потому как всякая мысль творит мироздание.
…Миллионы случайностей движут временем…
***
…- Ты доволен, Хостин?…
Волны Индийского океана были тихи и безмятежны, независимо от того, свойственно им это или же нет. Где-то неподалёку пели свою однообразную песню одинокие альбатросы… или они не были одиноки? Неслышно, почти крадучись, лёгкий тёплый ветер терялся в собственных завихрениях и тут же вновь находил себя, что, согласитесь, дано не каждому. Мягко сияли лучи незнакомого солнца, смешиваясь с более ярким сиянием, исходящем будто из ниоткуда. «Пора действовать», – шептались между собой обитатели неведомых глубин, – «Пора действовать, время не стоит на месте, и не следует зацикливаться только на том, что в данный момент привлекает взор…». Но голоса эти терялись в тех неземных звуках, неотделимых от реальности, в той музыке, которая звучала красочнее самых лучших симфоний. В музыке, не написанной никем, в музыке, которую создала сама природа.
Происходит ли это? Или это и все, что произойдёт после, – всего лишь мираж? Хотя, не стоит давать ответ на подобные вопросы, если ты не обладаешь разумом. Тогда это не имеет значения. Впрочем…
Волны Индийского океана, теряясь в разнообразии течений, сталкиваясь с непокорным ветром, смешивались с голосами живущих в неведомых глубинах и мягко сияли в лучах неяркого солнца, где-то неподалёку были слышны крики одиноких альбатросов…
В это же время в вертолёте, пролетающем над безмятежными водами, звучала странная музыка.
- Вы не могли немного убавить громкость? – в четвёртый раз повторил Хостин, – Это ужасно.
«This is a nightmare of your wishes… your fears… what a nuisance!», – вторила ему “Loud Grotto”.
- Зачем мне это нужно? – вдруг удивлённо спросила Айрин, так, будто бы никогда ранее не задавалась этим вопросом. Она явно не слышала ни одну из просьб доктора Зандеррокка.
- Что?!
- О, прошу прощения, я задумалась, – виновато сказала она, выключая музыку, – Когда на меня снисходит хорошее настроение, я становлюсь такой рассеянной.
- А что, такое редко случается?
- Да, довольно таки. Но я не жалуюсь.
Он покосился на неё, тихо вздохнул и почти безмолвно спросил:
- Скажите мне, почему вы полагаете, что омерзительно – напрямую заявлять о своей боли?
… люди могут слышать…
Мертон прикрыла глаза рукой:
- Не знаю. Потому что… наверно, потому что самоубийцы живут болью, буквально обитают в её утробе, но никто не спрашивает их мнения. Потому что я двенадцать лет испытывала нечто подобное, иногда даже приходилось совершать самоубийства, не восстановившись до конца, не закончив необходимое лечение после предыдущего. И всё для того, чтобы кто-то увидел зрелище. Нет, я не говорю, что мне это не нравилось, быть кумиром не так уж и неприятно, – она рассмеялась, – Но больно.
- Тогда зачем вы это делали?
- Разве у меня был какой-то выбор? А почему вы пришли в Департамент Самоубийц?
- Когда умер мой отец, мне предложили занять его должность главного техника. Это довольно распространённая практика в Департаменте: передавать должности по наследству, ведь всё-таки несколько сложновато обеспечить необходимый приток новых кадров…
…- На свете есть только один человек, которого ты действительно любишь. Почему ты не скажешь ему об этом?
- Он, наверное, не помнит обо мне.
- Помнит.
- Он не сможет простить меня.
- Он – сможет.
- Он ненавидит меня!
- Почему ты так считаешь?…
Хостин Зандеррокк некоторое время молчал, вновь отключив своё сознание от проявлений внешнего мира, но, вспомнив, что не один, негромко произнёс:
- Не знаю, зачем, но я согласился. Всё равно тогда у меня не было работы… После вступления на должность я сразу же перевёлся в исследовательский отдел. Примерно в это же время в Департамент Самоубийц пришло несколько молодых и деятельных работников, в основном, в управленческий отдел. Таким образом, совместными усилиями, нам удалось внедрить некоторые нововведения, постепенно построивших серебряный век Департамента.
- Лучшее из новшеств “серебряного века” – самоубийцы класса F?
- Да, это практически только моя заслуга.
- Даже так?
- Роясь в архивах Департамента, я случайно наткнулся на один любопытный случай. Примерно четырнадцать лет назад одного парня, кажется, он частично потерял память, сделали самоубийцей по заказу, кто-то хотел отомстить одному из его родственников. Правда, в день его самоубийства случилось некоторое происшествие… были арестованы некоторые заслуженные сотрудники Департамента, федералы также похитили около двух десятков самоубийц, в том числе и Анахорета, – он стукнул себя по лбу, – Но вы должны знать!
Айрин ничего не ответила, только лишь отвернулась, будто испугавшись. Хостин пожал плечами:
- Ну ладно, если вы не хотите отвечать, я не буду допытываться. Так вот, я решил, что “заказные” самоубийства довольно выгодное предприятие и может существенно поправить финансовое положение Департамента.
Она покачала головой:
- Да уж, людей накачивают психотропными препаратами – на гипноз просто не находится времени, и помимо их воли заставляют совершать самоубийство, чтобы кто-то, кто их ненавидит или же тот, кто их любит, увидел это. Выгодней не бывает!
- А что, разве это хуже, чем когда Департамент ломает судьбы подростков, у которых вполне могла бы быть нормальная жизнь? – доктор Зандеррокк внимательно осмотрелся, не желая обнаружить на себе взгляд своей собеседницы, – Вот недавно был один забавный случай, какой-то школьный учитель из Германии, вроде бы даже из города, в котором я и…, – его голос безмятежно погрузился в унылую и задумчивую мечтательность, – Но это не имеет никакого отношения к моему повествованию. Так вот, сей учитель, Ханс фон Кюммер-Бегельстеранг – интересно, как можно жить с такой фамилией?… приехал в Шайенн, чтобы увидеть самоубийство – он обыкновенно приезжал каждый месяц, а на вышке оказалась его невеста.
- Что же было потом?
- Он немного вспылил, но его быстро успокоили. Что было после, я не знаю. Да и какая разница? В конце концов, он заслужил это.
- Может быть, и заслужил. Но почему вы находите это забавным?
- Порочный круг. Человек просто хотел развлечься, не думая о последствиях, а что получил? Но никому не приходит в голову, что это неправильно, это такое негласное правило – развлекайся и не думай о том, что можешь стать объектом развлечений, ну а если подобное наступит – не жалуйся. Здесь и содержится вся комичность ситуации.
- Комичность? Разве это не трагедия?
…нет разницы между комедией и трагедией, и то и другое содержит в себе лишь игру актёров…
- Не могу судить об этом. Боюсь, вы, как всегда, отреагируете на это чересчур бурно.
- Я? Да я сама невинность! – она закрыла левый глаз и слегка наклонила голову, – Знаете, я, наверно, расскажу вам одну небольшую историю, или притчу, как я обычно называю истории подобного рода. Не знаю, правда, будет ли она сейчас уместна, но это и не важно, ведь так?
Доктор Зандеррокк устало кивнул.
- Ну что же, притча “Человек и его вина”:
«Где-то, на одной из многих маленьких планет, пригодных для разумной жизни, жил человек, жил так, как жили до него и так, как будут жить после него. Единственным, что отличало его от всех, было то, что он никогда не знал одиночества, потому что повсюду его сопровождала Вина. Одинокие люди насмехались над ним и прозвали его “винным человеком”, и совесть не мучила их, они никогда не знали как это, чувствовать вину. Но они прекрасно чувствовали стыд и стыдились того, что среди них жил всего один “винный человек”. Пусть таких будет больше или же не будет совсем, говорили они, иначе несправедливо, один человек – слишком много для такого бесчисленного народа. И человек, которому дали такое странное прозвище, ощущал себя очень виноватым перед ними, Вина говорила ему, это всё из-за тебя, из-за тебя эти люди вынуждены стесняться собственного происхождения, потому что ты один такой – могущий испытывать вину, а они не могут и наверняка чувствуют себя ущербными. И с каждым днём “винному человеку” становилось всё хуже и хуже, это так сложно, ощущать всю вину, столетиями копившуюся в сердцах такого скопища людей. И решил он тогда, что не желает умирать, что хочет простить себе всю эту вину и стать одним из множества людей. Так и получилось, но Вина всё равно никуда не делась, она по-прежнему витала в недосягаемых высотах чьего-то сердца, и ей очень хотелось вырваться на свободу, чтобы найти другого, более сильного и менее легкомысленного “винного человека”. И она нашла, но, найдя ещё одного, она вновь разочаровалась, разочаровалась настолько, что навсегда покинула тех людей. И люди, окончательно лишившиеся вины, решили, что могут теперь творить всё, что им заблагорассудится и что никому от этого не будет больно. Так и погибла одна из маленьких планет, пригодных для разумной жизни, и не было ни одного виновного в её гибели».
На лице Хостина было явственно написано, что большего бреда он не слышал уже давно:
- Где вы берёте такие… притчи?
- Теперь это секрет.
- А когда это не было секретом?
- Никогда. Скорее для кого…
- Ну а где здесь смысл?
- Нигде. Точнее, там, где его наличие и не предполагалось.
- Что?
Мертон отвернулась и вгляделась в показания приборов, на которые, как правило, не обращала внимания:
- Какие книги вам нравятся?
- Что?
- Я не уверена, что хотела задать этот вопрос, но раз уж я его задала, то вы вынуждены принять участие в этом разговоре. Ведь так? – её лицо, ставшее вдруг каменным и отрешённым, не могло ничего прояснить.
- Ну… так, – озадаченно вымолвил он, – А зачем вам это?
- Откуда я знаю?! Во мне нет никакого участия, чтобы ответить вам.
Хостин, в который раз наповал сраженный её железной логикой, не сумел оспорить сиё заключение:
- Гм, тогда мне придётся ответить. Я безумно люблю книги жанра фентези. Даже состою в некоторых виртуальных клубах… А вы?
Айрин вновь безмолвствовала. Доктор Зандеррокк, соблюдая предельную осторожность, легонько потряс её за плечо:
- Эй! Вы там?
- Ненавижу фентези! – она недовольно посмотрела на него. Тот отдёрнул руку, – Это так глупо.
- Глупо?
- Да. Это глупо – выдумывать явно лишенные смысла миры, наполненные нелогичностями, непоследовательные, местами абсолютно бессодержательные, играть в них, даже избирать их местом своего постоянного проживания, совершенно не обращая внимания на неподдельную прелесть реального мира. Такие люди, конечно, довольно интересны, но ограниченны. С ними бесполезно говорить на некоторые темы, бывает, они переносят свою обожаемую фентезийность даже туда, где это не нужно. Конечно, ведь это так приятно – ощутить себя всесильным магом или сильнейшим воином, “не таким как все”. Впрочем, ладно, “не такими как все” себя ощущают большинство представителей человеческого сообщества, только “не такие” увлечения у всех разные. Не это страшно…, – Мертон изобразила на своём лице необычную усмешку, – Когда-то давно у меня была одна знакомая, назовём её Кэти. Она была неплохой девушкой, даже хорошей, если сравнить её со мной тогда. Но в один прекрасный, как она говорила, день в её жизнь пришло увлечение фентези. Я не буду рассказывать, что из этого вышло, достаточно сказать, что в восемнадцать лет… эмм, как я назвала её, Кэти? … уже попала в психиатрическую лечебницу и, кажется, осталась там на всю оставшуюся жизнь.
- Но ведь не все люди, увлекающиеся фентези, таковы!
…- Это самообман.
- Да что ты в этом понимаешь!
- Действительно, что я в этом понимаю, Хостин? Зачем интересоваться мной, если ты возможен, а я – нет?
- Этого я не говорил.
- Ничего страшного, я знаю, что ты ничего не испытываешь ко мне. Ты понимаешь это?
- Да… но на самом деле…
- Нет, – она опустила голову, – То есть… ну, хорошо, пусть моя нелюбовь к фентези основана только на субъективных мироощущениях, но то, что я видела, позволяет мне так говорить.
- Да где вы могли видеть такое? – недоумённо воскликнул Хостин.
- В прошлом.
- Тогда скажите, откуда вы взялись? – доктор Зандеррокк постепенно приходил в ярость, – Почему Анахорет вырос будто бы из ниоткуда и исчез в никуда?
- Все самоубийцы (я не имею в виду класс F) появляются из ниоткуда.
- Но не все самоубийцы становятся легендами и даже ради самых элитных самоубийц федералы не устраивают таких масштабные облавы, жертвуя самыми именитыми подставными лицами.
- Но все ли элитные самоубийцы были легендами?
- Нет. Но, мне кажется, даже ради легенды они не стали бы так рисковать не задействовали бы такие силы. Было ещё что-то?
- Я могу не отвечать?
- Можете, – рявкнул он, – Это ваше законное право.
- Да, конечно, кому, как не вам, говорить о законе, – хмыкнула Айрин, задумываясь над следующим своим вопросом, – Вам когда-нибудь приходилось убивать?
…прежде чем принести кому-то страдания, подумай, способен ли ты на это…
По лицу Хостина было видно, что его уже не удивит ни один вопрос столь необычной собеседницы:
- Разве это важно?
- Если вы не считаете это важным, значит – нет.
- А вы?
- Как-то раз я убила человека. А ведь он мне очень нравился… я думала, что он мне нравится.
- Только нравился?
- Да. Любовь – слишком громкое обозначение моих чувств…, – она вдруг решила не заканчивать фразу, – И зачем я это сделала? Ведь это даже хуже, чем уничтожить целую цивилизацию.
- Почему?
- Если ты уничтожишь целую цивилизацию, то вокруг не будет людей, живых, тёплых, напоминающих о том, что тот, кого ты убил, мог бы быть таким же.
- Странная точка зрения.
- Я сама по себе странная.
- Вот это я уже заметил…, – Хостин Зандеррокк, пересилив собственную ярость, приятно улыбнулся, – Хотя мне это даже нравится.
- Почему?
- Я до сих пор не отказываюсь от своих слов…
- О том, что я красивая? Не будьте глупцом.
Он поперхнулся:
- Что?! Вы назвали меня глупцом?!
- Вы и есть глупец, – Айрин угрожающе взглянула на него. Как обычно угрожающе, так, будто ненавидела какую-то невидимую часть его.
Доктор Зандеррокк оторопел:
- Вы… вы… вы действительно назвали меня глупцом?
- Да. Но забудем об этом.
***
…Человек ни для кого ничего не значит… Человек – это запись на бумаге. Человек ни для кого ничего не значит… Человек – это сведения о том, что он имеет. Человек ни для кого ничего не значит… Человек – это нечто, потонувшее в потоках домыслов. Человек ни для кого ничего не значит… Человек – это мифическое существо, до сих пор не найденное. Человек ни для кого ничего не значит…
Человек – это то, что он есть, то, чем он может быть, и то, что может быть им. Человек ни для кого ничего не значит… Но разве от этого он перестаёт быть человеком?
***
В кабину внезапно вторгся приятный мужской голос:
- Остров Амеланд, входит в Западно-Фризский архипелаг, в настоящее время принадлежит государству Новая Фландрия, одному из государств, поддерживаемых Содружеством. Природа…
Айрин сдавленно прошептала:
- Константин?
- Да, в чём дело? – отозвался голос.
- Ты не мог бы заткнуться?
- Это вопиющее нарушение моих прав! – на 3D-экране изобразилось пиктографическое недовольное выражение лица.
- У тебя есть права? Какое открытие! – Мертон выразительно посмотрела в одну из камер.
- При моём действительном владельце – да. Но если вы так хотите…, – голос смолк.
- Ненавижу компьютеры, которые пытаются мне противоречить, – скучающе и как-то абсолютно монотонно произнесла она.
- Между прочим, я всё слышу! – голос вновь появился и тут же исчез.
- Почти как в каком-то дешёвом фантастическом фильме начала двадцать первого века…, – Айрин усмехнулась и обратилась к доктору Зандеррокку, – Как вы думаете, где лучше всего приземлиться?
- На полигоне есть взлётно-посадочная площадка, она находится достаточно высоко, так что звёздочки не смогут туда добраться, – Хостин неожиданно приблизился к ней так близко, что их лица почти соприкоснулись, – Почему вы назвали меня глупцом? Почему вы все считаете меня глупцом? Почему вы все говорите, что это неправильно?! Я что, что-то не так сделал?!!
- Не знаю, правда, не знаю, – пальцем она начертила в воздухе какую-то замысловатую фигуру, – Спросите у себя, ведь это, видимо, на вашей совести. Здесь я не могу вам помочь. Я – не он.
Тот непонимающе взглянул на неё:
- Что значит – не он?
- Вы всё равно его не знаете, – Мертон стала рассеянно массировать большой палец правой руки, – Правда, местоимением “он” я обыкновенно именую другого человека… впрочем, всё равно, ведь и тому, и другому я причинила достаточно боли.
- Вы действительно находите, что я – глупец? – Хостин грубо схватил её за локоть.
- Ну почему же, – возразила ему Айрин – Все люди так себя ведут. И, пожалуйста, не перенимайте моих вредных привычек, это только моя привилегия.
…каждый человек – центр собственной вселенной, куда негласно входят все остальные люди…
- Ну и ладно, – буркнул Хостин, отпуская её руку.
В кабине вновь появился голос Константина:
- Найдена гипердинамическая взлётно-посадочная площадка, построенная на высоте 150 м над уровнем моря. В данном районе отсутствуют любые проявления присутствия чего-либо, представляющего хоть малейшую опасность. Начать посадку?
Мертон сощурилась:
- Гипердинамическая? Может быть, для начала её нужно хотя бы включить?
- Мне казалось, что это очевидно, – ответил голос.
- Тогда можешь начать посадку.
Вертолёт покачнулся и бесшумно стал снижать высоту.
- Итак, приземление…, – загадочно произнёс Константин.
***
…Чудовища – изумительный феномен, рождённый в фантазиях…
Фантазии человеческие не поддаются ни одному из существующих описаний, и ни одна из фантазий не повторяет другую.
Происхождение того, что искусственно создано, всегда сомнительно. Имена творцов, даже тех, кто творил только воздушные замки, не остаются в людской памяти. Любые странности либо становятся невидимыми даже для придирчивого взора, либо просто ставятся в разряд самых обыденных. А иногда нечто лживое и обыкновенное превозносится так, что появляются причины сомневаться в разумности превозносящих. Люди живут среди надуманных мелочей и вещиц, воображая, будто бы реальность не ускользает от них.
И всю свою жизнь все мы ждём какого-то чуда, но когда чудеса происходят, мы сами отвергаем их.
…Чудовища могут только то, что мы сами им позволим…
***
Ранняя осень. Вечнохолодные воды отзываются тихой рябью, разбивающейся о подводные скалы, но всё ещё продолжающей свой вечный путь в природном круговороте. Слегка пожелтевшие листья падают навстречу волнам, где и находят последний в этой жизни приют. Ветер тоскливо и заунывно возвещает об окончании солнечных летних дней, будто они теперь и вовсе никогда не наступят. А, может быть, их никогда и не было? Буйство красок уходит в небытие и становится частью приятных воспоминаний, согревающих кого-то во время зимы.
Но, яркая, почти ядовитая зелень, созданная не природой, а человеком, живая, но изначально мёртвая, только расцветает, заполоняя всё вокруг своим могуществом. Что может сделать человек с чудовищами, которых сам же и создал? Только бояться их.
…Страшно?…
- Значит, эти здания… были абсолютно… недоступны для звёздочек… и что же я, по вашему мнению, должна…,– сказала Айрин, тяжело дыша. И затем, бросив взгляд на лицо доктора Зандеррокка, она вскрикнула.
- В чём дело?
- У вас кровь.
Тот осторожно дотронулся до своей щеки и после с удивлением посмотрел на отпечаток крови на ладони:
- Действительно… а вы боитесь крови? Вот уж чего нельзя было ожидать от элитного самоубийцы.
- Я не боюсь крови, – невинно произнесла она, – Просто иногда, когда я внезапно вижу её, проявляется такая реакция. Но только если это чужая кровь. Вопрос закрыт?
Он тихо вздохнул:
- Да.
- Вот и славно, – она провела ногтём по своей левой щеке, будто пытаясь зеркально скопировать царапину на правой щеке Хостина, – Но что же нам теперь делать?
- Бежать.
- И куда же?!
- Этот коридор ведёт в лабораторию, где располагается бассейн звёздочек. Думаю, там есть выход.
Мертон закрыла глаза, подняла правую руку и затем резко опустила её на плечо доктора Зандеррокка. Пальцы другой руки сжали его горло.
- Что вы делаете? – прохрипел Хостин, – Немедленно… отпустите… меня…
…иногда так сложно себя контролировать…
- С какой стати? Ведь это же глупо! – она несколько ослабила хватку, затем недоумённо посмотрела на свои руки, с трудом разжала пальцы и отошла от него на несколько шагов, – Пожалуйста, не позволяйте мне больше проделывать подобное, я не хочу случайно покалечить или убить кого-нибудь.
Доктор Зандеррокк покосился на неё:
- Случайно?
Та, в который раз, предпочла осознанному ответу молчание.
- В чём дело? Не знаете, что ответить? – он пристально посмотрел в её глаза, и неожиданно в его воображении на секунду возникло чьё-то улыбающееся лицо с тонкими чертами; выразительные синие глаза, кажется, что в них можно утонуть; низкорослый парень хрупкого сложения, смотрящий на него снизу вверх с такой странной улыбкой, с такой необычной презрительной улыбкой…
Хостин отшатнулся. Мертон со снисхождением посмотрела и как-то странно и криво улыбнулась, и в её глазах отразилось точно такое выражение, в десятки раз более слабое, но точно такое же:
- Что с вами?
- Я вспомнил, как однажды, в первый и, как получается, не в последний раз, встретил Анахорета.
- И когда это было?
- Мне тогда исполнилось семнадцать, по некоторым причинам я недолго жил в Шайенне. И однажды, всего один раз, я столкнулся с Анахоретом в одном из коридоров одного из зданий Департамента.
- А я не помню этого. Странно, правда? – она едко усмехнулась, – Впрочем, я не обязана помнить каждого, с кем сталкивалась в тёмных коридорах Департамента Самоубийц.
- Скажите… вы всегда такая вредная?
- Да, если вы так считаете.
- Если я так считаю?
- Человек таков, каким его считают. Разве не так?
- Как же вы мне надоели! – он схватил её за руку и резко потянул за собой, – Ну а теперь – бежим!
…стук подошв ботинок, топот бегущих ног… убегай, пока ты хочешь этого…до тех пор, пока это возможно…
…- Знаешь, наверное, это слишком хорошо – жить здесь.
- Ты думаешь?
- Наверное, ты считаешь себя недостойным такой жизни.
- Нет, наоборот, эта жизнь плоха для меня.
- Не оправдывайся, Хостин…
Айрин медленно сползла на пол:
- В чём дело? К чему такая спешка? – она откинулась назад и оперлась на стену.
- Вы плохо переносите бег. Я решил поиздеваться над вами.
Мертон покачала головой. Хостин блаженно улыбнулся:
- А кстати, почему?
- Что – почему?
- Почему вы так неестественно для столь подготовленного человека реагируете на бег?
- Считайте это чем-то сродни тому, что я боюсь крови.
Доктор Зандеррокк глубоко задумался:
- Вы хорошо плаваете?
- Довольно таки.
- Хорошо, – Хостин повернулся к ней спиной и бегло окинул взглядом комнату, в которую они пришли – Как я вижу, лаборатория практически цела. Есть надежда, что сохранились образцы тканей…, – он подошёл к одной из холодильных установок, стоящих вдоль одной из стен, – Кажется, это было здесь.
- Что вы ищете? – устало спросила Айрин.
- Нашёл! – он извлёк на свет небольшой свёрток зеленоватого цвета, – Вы нормально переносите вкус замороженной травы?
- Как будто я её пробовала…
- Нет? Ну, ничего.
- Что вы задумали?
- Дело в том, что в соседней лаборатории находится бассейн звёздочек.
- Ну и что?
- Вода в бассейн подаётся из искусственного водохранилища, расположенного на территории полигона. Между водохранилищем и бассейном находится труба диаметром около двух метров и длиной около двухсот метров. Ну, из бассейна вода по другой трубе идёт к системе очистки, после опять подаётся к водохранилищу… это не так интересно. По моим подсчётам, при хорошей физической подготовке по трубе между водохранилищем и бассейном можно проплыть за шесть минут, а так как труба заканчивается в месте самого высокого давления воды, всплытие также займёт около шести минут. К сожалению, водолазного оборудования здесь нет, так что…
- Вы спятили? И при чём здесь замороженная трава?
- Во время исследований мы обнаружили одну интересную особенность: кровь звёздочек, или, если считать их растениями, сок при попадании в человеческий организм действует сродни наркотическим веществам, если такое сравнение уместно. Так вот, при попадании в кровь или при всасывании через пищеварительную систему, сок даёт человеку доступ к резервам собственного организма, но не больше, чем на полчаса, после наступает общее нервное и физическое истощение.
- А какая разница: оставаться здесь с риском для жизни или плыть к водохранилищу с огромным риском для жизни?
- Водохранилище хоть и находится на территории полигона, но абсолютно автономно от него, туда можно попасть только по воздуху. Там мы будем в безопасности.
- …и тихо, мирно, спокойно умрём от общего истощения, – со скепсисом продолжила Айрин, – Мы ведь не сможем оттуда выбраться, ведь так?
- Что, лучше просто неопределённое время оставаться здесь взаперти? – Хостин прищурился, – Ни один из вариантов не совершенен.
- Но ваше предложение ещё и безумно.
- У каждого человека есть право быть безумным, – парировал доктор Зандеррокк.
- Что ж ладно, – Айрин недоверчиво посмотрела на свёрток в руках Хостина Зандеррокка, – Надеюсь, это меня не убьёт, а иначе кто-то может сильно рассердиться… Что с этим нужно делать?
- Можно прокусить губу, либо прикусить язык, либо обеспечить какую-нибудь другую ранку во рту. Сок звёздочек должен попасть в кровоток, иначе необходимый эффект не будет достигнут. Но просто инъекционно вводить его очень опасно. Несколько испытателей погибло, когда мы пытались провести подобный эксперимент… Ну так что?
- Неужели выбор настолько ограничен?
…Что такое грань?…
- Что?
- Ничего, – Мертон вздохнула и поднялась с пола, – Просто я ненавижу вкус крови.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~`
*противоположное лечится противоположным