Ну, скажем так, автор ждёт критики, либо восхищения, либо ещё каких-либо пожеланий, но не молчания. Я как-то мало практиковалась в чтении мыслей на расстоянии)

Что-то вроде "назовите некоторое кол-во слов, начинающихся на первую букву вашего ника и что-то для вас значащих":

1. Дети - Святыня и начало всего бытия, то, чего я боюсь и безответно люблю, то, ради чего, в общем-то, и живу, и чего, возможно, у меня никогда и не будет.

2. Детство - время, в которое бы я хотела вернуться, но которое искренне ненавижу, потому как: "Моё детство было просто сказочным. Вот только сказка эта была страшная"(с).

3. Доброта - то, чего мне не хватает, но что я очень желаю приобрести.

4. Дружба - скажем так, возможно, она существует.

5. Диссимиляция - ну не зря же я учила биологию)

6. День - лучшее время для сна.

Можно, наверное, продолжать список и дальше, но пока что ничего не пролетает в мыслях.

Пока что мне лень что-либо здесь писать. Может быть, позже...

Редакция сей главы, не самая лучшая, надо сказать.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Существование чего-либо не должно подвергаться под сомнение, если оно действительно существует.

Звонок. Маленький обрывок длинного разговора. Клочок неделимого промежутка времени. Два друга:

- Что? Это правда? – тихо и взволнованно переспросил один из них.

- Да, – подтвердил его собеседник.

- Но почему она не предупредила нас об этом?

- Она всегда так поступает. Ты не помнишь?

- Нет… помню, – он замолк и тут же полувопросительно-полуутвердительно продолжил, – Она отправилась в Новую Фландрию для ликвидации последствий нашествия цепных звёздочек?

- Да, – человек слегка нахмурился, но этого нельзя было увидеть, – Хостин был одним из учёных, изучавших этих существ, видимо, поэтому он ей понадобился.

- Цепные звёздочки очень опасны, – в мягком, иногда немного детском голосе можно было услышать некоторые нотки боли, – Зачем ей это нужно?..

Голос, принадлежавший второму человеку, с нескрываемой заботой спросил:

- Весли, всё нормально? Может быть, мне приехать?

- Нет, не надо. Ничего страшного. Я не хочу приносить тебе излишнее беспокойство.

- Не говори глупостей! Ты никогда не приносил мне излишних беспокойств.

- Разве?

- Да, и не надо со мной спорить, – твердо ответил он, – Значит, ты не хочешь, чтобы я приехал?

- Нет, это не значит, что я не хочу, вот только…, – он замолк.

- В чём дело? Что-то случилось?

- Нет. И, я надеюсь, это действительно так…

***

Стук падающего тела. Шорох гравия под ногами. Топот убегающих ног.

…Что мы только совершили?…

Небольшой камешек под ботинком. Падение. Громкий стук. Кровь. Снова кровь. В который раз за этот злосчастный день.

…Мы не люди…

Впереди – только топот ног и неясные тени. Бегство. Самый лёгкий способ уйти от проблемы… Самый мучительный.

Шум шагов. Приближение. Есть те, кто возвращается за теми, кто не сумел убежать. Голос:

- Что с тобой? – почти истерика, – Почему ты не убегаешь? Поднимайся!

- Они же ещё живы… я должен помочь, – рука лихорадочно сжимает телефонную трубку, а трясущиеся пальцы безуспешно пытаются набрать нужный номер.

Случайный поворот головы, случайный взгляд.

…Результаты содеянного…

- Я не хочу это видеть! – нет слёз, все они уже давно растворились в бесконечности, – Больно, – снова падение, а рука уже сжимает не телефон, а холодный гравий.

- Что с тобой?! – надломленный шёпот. Попытка прикосновения.

- Отойди! Ты такой же, как и я…, – циничная просьба. Ненависть к собственному существованию.

…Разве такие звери как мы достойны жизни?…

Озноб по всему телу:

- Такой же, как и ты?

- Да – почти убийца, – бессильный вздох, а затем озлобленный крик, – Да набери хотя бы этот чёртов номер! Нужно позвать помощь.

Лихорадка, по лбу скатываются крупные капли пота:

- Х-хорошо, – трясущаяся рука поднимает телефон, подушечки пальцев почти бессознательно надавливают на нужные кнопки, – Пожалуйста… помогите…

Тихие серые сумерки, немного давящие и тяжёлые, но для кого-то и спасительные. Их нежная полутень мягко приглушает цвет и запах крови.

…Простите нас…

***

…Contraria contrariis curantur*…

- …на асфальте лежал мертвый юноша, с необычной гримасой муки на лице. Его тело обнимала сумасшедшая девушка, в глазах которой теперь надолго поселилась пустота. И никто не знал, что она тогда чувствовала, даже она сама…

- А что было после с этой девушкой? – заинтересованно спросил доктор Зандеррокк.

- Я не знаю, – беспечно сказала Айрин, – Наверное, она действительно сошла с ума.

- Да, история эта действительно занимательная, но в чём её смысл?

- Смысл есть практически во всём, и чаще всего он заключается в своём отсутствии… ну а если серьёзно, то это уже не мои проблемы. Каждый должен понимать только то, что может понять, и не более, – внятно, выделяя каждое слово, произнесла она, – Я так считаю.

- Действительно? – Хостин покачал головой, – А если человеку приходится понять то, чего он никогда ранее не понимал?

- Пускай. Это не самое скверное, что может с ним случиться.

В тот же момент он со злобой взглянул на неё:

- Нет, это самое худшее.

***

…- Вернись к началу. Будь тем, кем был ранее. Я жду тебя. Ты станешь счастливым.

- Надолго?

- Это зависит от тебя. Ты будешь тем, кем ты хочешь быть сейчас, но когда ты станешь им, сможешь ли ты радоваться жизни?

- Да.

- Ты уверен?

- Конечно. Мне надоело ожидание.

- Не загадывай наперёд… Прощай, и, может статься, мы ещё увидимся.

- Радуга, не уходи! Скажи мне…

Хостин Зандеррокк проснулся от громкого шума, доносившегося из соседней комнаты. Он нехотя оторвал голову от подушки и прислушался. Как ни странно, в этих звуках явно слышалась музыка, дерзкая и невежественная, пресыщенная несообразностями, но всё же такая пленяющая; она звучала каким-то диковинным избиением для непривыкшего мозга.

И Хостин вдруг в изумлении открыл глаза. Он узнал эту музыку. Мысленно проклиная всех секретных правительственных агентов и отчаянно зевая, он поднялся с постели и подошёл к двери, но затем остановился, некоторое время раздумывая: стоит ли, но всё-таки опасливо открыл её:

- Мисс Мёртон?

Айрин, сидящая на диванчике, обернулась, её светло-русые волнистые волосы в беспорядке упали на плечи.

- Мисс Мертон, – благосклонно поправила его она, – Мёртон – это моя фамилия, стилизованная под мужское имя.

- Ну ладно, мисс Мертон…Что вы, в конце концов, себе позволяете?

- А в чём дело? – Айрин улыбнулась, и по всему её виду было ясно, что она действительно наслаждается сей ужасающей музыкой.

- Ну что, нельзя было найти в этом доме другую комнату?!

Та помотала головой и, давясь от смеха, ответила:

- Нет. Я должна вас охранять.

- Но это же “Loud Grotto”! Как мне кажется, эту группу запретили двадцать лет назад…

- Ну да, – подтвердила она, – Их музыка отрицательно воздействует на детскую психику – этот феномен до сих пор не изучен, потому в свободном доступе песен сей группы нет. Но так как психика взрослого человека невосприимчива к такой музыке, да и третий уровень доступа в Лиас позволяет мне удовлетворять подобные потребности…

- Третий уровень? – одобрительно произнёс Хостин, – Неплохо. А я мог подключаться к Лиасу только через пятый…

- Что? Сотрудники Департамента входят в Лиас? – насмешливо вымолвила она, – Странно, а я этого не знала. Я случайно не ослышалась?

- Нет, всё правильно. Департамент втискивается туда через пятый подуровень, под видом “внеправительственной организации”. К тому же, мы имеем довольно много агентов среди должностных лиц, так что доступ в Лиас, при необходимости, не представляет особых сложностей. А что?

- Да ничего особенного, в общем-то. Это – уже не моя головная боль.

- А чем же вы тогда занимаетесь?

- Что?! Хм, Константин, выключить музыку! – одна из песен “Loud Grotto” оборвалась на полуслове, – Что вы сказали?

- Чем вы занимаетесь? В какой сфере деятельности вас могли задействовать как агента?

Мертон скривилась в недоброй усмешке:

- Агенты, подобные мне, расхлёбывают большинство ошибок прошлого и, иногда, настоящего. Очень, знаете ли, забавно, но и интересно, в то же время.

- Гм, понятно, – он на секунду задумался, – А вот скажите мне, каким образом Кайл, этот упрямый пустоголовый глупец, дослужился до офицера федеральной полиции?

Айрин молча поднялась, медленно, отчеканивая шаг, подошла к доктору Зандеррокку и без предупреждения вцепилась в его руку где-то в районе запястья:

- Ни при каких условиях не оскорбляйте его!

Хостин в ужасе заметил, что рука начинала неметь, что, впрочем, не мешало ей ощущать боль. Он попытался отшутиться:

- Но ведь это я так, не всерьёз… Кайл, конечно, далеко не ангелочек, но у меня и в мыслях не было его оскорблять.

Она только сильнее сжала его запястье. Доктор Зандеррокк стиснул зубы:

- Ну, ладно-ладно, хорошо, я не буду так больше, только отпустите…

Айрин вдруг брезгливо отдёрнула руку, будто бы на месте Хостина оказался, по меньшей мере, сетчатый слизень. Он отдышался и с облегчением промолвил:

- Значит, это правда, что Анахорет покалечил… покалечила нескольких сотрудников Департамента.

- Я всего лишь ломала им руки, когда те превышали свои полномочия, – Мертон пожала плечами, – Не будь вы нужны мне с целыми конечностями, я бы и вам сломала руку. Ненавижу, когда люди напрямую заявляют о своей боли. Это так противно, – она всё так же эффектно развернулась на каблуках и покинула комнату.

…- Хостин, тебе нравится твоя жизнь?

- Нет.

- Почему?

- Потому что у меня нет ничего, чем можно было бы дорожить.

- Тогда измени свою жизнь или же изменись сам!

- Легко сказать…

Хостин Зандеррокк тяжело упал в кресло, стоявшее рядом. И взаправду, почему он так непристойно отреагировал на эту боль? Почему он всегда так боялся физических страданий? Почему эта боль была даже страшнее лезвия? Почему она делала его только слабее, не оставляя ничего, не уча ничему, превращая в порочного калеку, не приспособленного даже к самым человеколюбивым пыткам? Наверное, дело в том, что она не была страшной, только бессмысленной… А ведь Хостин не раз причинял кому-то подобную боль, правда, никогда – лично, исключительно при помощи послушных инструментов – других людей. Возможно, именно из-за таланта манипулировать людьми он за такой короткий срок дослужился до начальника отдела…

Мысли доктора Зандеррокка прервала внезапно вернувшаяся в комнату Айрин:

- Вертолёт будет готов через полчаса.

- Так долго?

- Это одолженный вертолёт. Нужно установить необходимое для меня оборудование, – она вздохнула, – А пока я бы хотела поговорить с вами.

- Разве? – язвительно переспросил он, – Мне казалось, что вы смертельно на меня обиделись.

- Нет такой обиды, которую нельзя было бы простить, – тихим голосом продолжила она, – По крайней мере, так говорит Весли, впрочем, я далеко не всегда с ним согласна.

- Весли?

- Не обращайте внимания.

- Ладно, но чего вы от меня хотите?

- Я хочу поговорить.

- О чём?

- Для начала расскажите мне немного о звёздочках.

Хостин хмыкнул и задумчиво произнёс:

- Так, с чего мы начнём? Ну, ладно, попробуем с самого-самого начала. Полигон на острове Амеланд, одном из Западно-Фризских островов был создан ещё в начале двадцать первого века – тогда там велись разработки химического и биологического оружия. Кажется, их исследования были слишком успешными, полигон закрыли, как, впрочем, и информацию о нём, – он легонько ущипнул себя за шею, – О чём это я? Не понимаю. Ну ничего… Итак, примерно тридцать лет назад некоторые безнравственные влиятельные лица спонсировали один безумный проект. Этим проектом и были цепные звёздочки. Всего за какие-то десять лет безрассудные, но гениальные учёные, сделали невозможное – им удалось создать тварей, являющихся чем-то средним между простейшим растением, также простейшим животным и разумным существом. Ещё шесть лет они потратили на их изучение, а затем… произошла серия несчастных случаев, совершенно дестабилизировавших работу.

- Это из-за звёздочек?

- Думаю, да.

- Вы говорили, что это миролюбивые существа.

- Разве? Не помню, – притворно вздохнув, Хостин продолжил, – Я, видимо, немного приукрасил действительность. Наверное, приключилась некоторая паника, учёные, занимавшиеся проектом, спешно покинули его. Но после этого они исчезли… Спонсоры проекта стали набирать новую группу молодых учёных, а я как раз в то время окончил университет биологических наук в Тулузе и искал интересную работу по специальности. А что, я даже получил доктора за доклад по цепным звёздочкам, – усмехнулся он, – Так вот, я с радостью согласился, так как это была действительно увлекательная и к тому же хорошо оплачиваемая работа. Знаете, когда я впервые увидел их, то долго не мог даже представить, что это живые существа, а не бутафория. Вот представьте себе огромные зелёные колёса диаметром в три метра, но шириной всего в двадцать сантиметров, утыканные эластичными шипами, они чем-то напоминают велосипедные…

- Велосипед? Не думала, что в этом веке знают, как он выглядит.

- Стало быть, вы неправильно думали. К тому же, как вижу, вы тоже знаете…, – Хостин увлечённо продолжал, – Внутри этого колеса находится как бы две окружности – одна, мы называем её внутренним кругом, расположена в полутора метрах от центра и её диаметр, соответственно, таков же. Другая окружность, прозванная центральным кругом, находится, как видно из названия, в самом центре. Её диаметр составляет не многим более пятнадцати сантиметров. Хотя, это не окружность, а скорее заполненный круг – именно там у звёздочек находится подобие мозга. “Спицами” этому колесу служат жёсткие “стебли”, чтобы не было противоречий, это официальное называние. Вообще ткани звёздочек довольно жёсткие и плотные, но гибкие. Поэтому они не могут передвигаться по суше в одиночку… Вы знаете, почему мы назвали их цепными звёздочками?

- Нет.

- А вы видели, каким образом звёздочки передвигаются по суше? – Айрин отрицательно помотала головой, – О, это феерическое зрелище. Жгуты, прикреплённые к центральному кругу, удлиняются на несколько сантиметров и сплетаются с такими же жгутами других звёздочек. Объединяясь при помощи такого способа, они приобретают устойчивость, а движутся звёздочки подобно обыкновенным колёсам. Цепляясь шипами внешнего круга за землю, они синхронно перекатываются, пусть довольно медленно, но очень эффектно.

- Это сложно представить.

- Знаю, но я плохой рассказчик, когда дело касается описательной части.

…- Радуга, а ты смогла изменить хоть что-нибудь? В себе или в окружающем мире?

- Как-то странно отвечать на этот вопрос, я же, в некотором роде, не человек.

- Мне нет до этого дела! Ты вообще не человек, но, тем не менее, отвечай!

- Хорошо. Я заставила тебя задуматься…

- Catenarius Astra или цепные звёздочки, – продолжил Хостин Зандеррокк, – существа, принципиально невозможные с точки зрения официальной биологии. Каким образом их создали, я не знаю. Цепные звёздочки обитают преимущественно в водной среде, но только при особых условиях. Им нужна пресная, специально очищенная вода, в солёной среде они быстро погибают, а потому не стоит опасаться, что они попытаются перебраться на материк или на другие острова, – он хихикнул, – Впрочем, я и не думаю, что этого кто-то опасается. В последние два года исследований мы занимались, в основном, выведением нового вида звёздочек, Regalis Astra, то есть, королевских звёзд.

- Зачем?

- Чтобы не было скучно… я не знаю. Просто от наших спонсоров поступила заявка, требовавшая выведения более качественного вида звёздочек. И у нас даже получился один экземпляр…, – он грустным взглядом окинул комнату, – я назвал её Радугой.

- Её? Звёздочки – не бесполые существа?

- Бесполые и даже не размножаются, но Радуга была определённо женского пола. Не знаю, как я это определил… и, наверное, может показаться странным, но между нами существовала какая-то неясная связь, я чувствовал, что она будто бы является какой-то частью меня…

***

Как странно… Может быть?

«-А ты? Ты боишься?

- Нет.

- Нет?

- Просто я знаю, что действительно страшно».

***

Мертон кашлянула. Хостин, как обычно не заметив этого, продолжал:

- Я будто бы мог читать её мысли… Хотя непонятно, какие мысли могут быть у подобных существ? Единственное, что я помню, она говорила мне об одном странном состоянии. Говорила, что будто бы парит над бесконечной прямой линией, не зная, в движении ли или в статике, не в силах ни упасть, ни воспарить, ни продвинуться вперёд, ни повернуть назад. И знаете, мне это напомнило лезвие. Что это? – он с интересом всмотрелся в потолок, – Шесть лет назад закрыли проект цепных звёздочек, и почти одновременно с этим умер мой отец. А я почему-то любил и то, и другое… Мне было плохо, очень плохо, и я даже погрузился в необычное состояние, как будто я иду по лезвию плохо заточенного ножа, не имея возможности развернуться и пойти в противоположную сторону, не имея возможности дойти до конца, до самого острия, чтобы соскользнуть вниз, в бездну, в это липкое вещество, которое заполняло всё пространство вокруг… и я не помню, как я оттуда выбрался. Я не помню, о чём я думал, находясь там, я ничего не помню. Что это?

- Грань…, – пораженно прошептала Айрин.

- Что?

- Да нет, ничего, я не знаю, – деланно улыбнулась она и кинула взгляд на настенные часы, – Вам уже пора собираться. Одежда и завтрак в вашей спальне.

- Уже?

- Ну, если хотите, можете задать мне какой-нибудь вопрос, соответственно, в ущерб своему личному времени.

Хостин задумался, но, вспомнив, кем являлся, а, точнее, кем его считали и кем он сам считал себя, беззастенчиво спросил:

- Кажется, вы когда-то говорили, что похищаете заключённых для их последующей реабилитации?

- Я же опровергла это! – Айрин наморщила лоб, – Но да, действительно, я пытаюсь добиться реабилитации тех заключённых, которые были нужны мне по тем или иным причинам. Это нелегко и стоит больших усилий, это не всегда удаётся, но я стараюсь, стараюсь, бьюсь об эту плохоразбиваемую преграду, сражаюсь со стоическим законом и иногда даже добиваюсь результата, – она снисходительно вздохнула, – Да, я знаю, что не стоит биться головой об стенку, если можно спокойно пройти через дверь рядом, но не могу так. К тому же, я бьюсь так яростно, что стенка разлетается вдребезги, голова, правда тоже, но разве это кого-то волнует?

- А вы думаете, что не волнует?

- Да.

- А зачем вы это делаете?

- Мне не нравится существующая, а также когда-то существовавшая система правосудия. Если осуждают убийцу, то не стоит добавлять к уже сделанному убийству ещё одно, – она смахнула с ресниц несуществующую слезинку, – Не стоит лишать человека свободы – это также предосудительно, – легкий смешок, – Вы знаете, в чём заключается неизвестное наказание?

- Нет, – ответил доктор Зандеррокк.

- Вот и я не знаю. И это пугает. Потому-то я и добиваюсь реабилитации всех заключённых, которые когда-либо помогали мне.

- И меня вы тоже хотите реабилитировать?

Она кивнула:

- А вообще я считаю, что наказание преступников – это лишнее.

- Так что же, по-вашему, все они должны быть на свободе?

- Не знаю. Мне всё равно.

***

…Миллионы пустот образуют единое целое…

Случайности приходят потому, что люди жаждут этого, как правило, не отдавая себе отчёт о таких желаниях.

Наверняка существуют те, кто предрешает собой закономерности, вершащиеся в мире. Также, бок о бок с ними, живут люди, питающие доверие к чему-то несуществующему и недоступному, люди, умирающие с уверенностью, что грядущее неизменно. Поэтому случайности непредсказуемы и не намеренны, также как и человеческие поступки. Но случайности стерегут любой наш шаг, от зачатия до смерти, и даже после, ведь смерть сама по себе – случайна.

И каждый из нас повинен в том, что происходит вокруг, потому как всякая мысль творит мироздание.

…Миллионы случайностей движут временем…

***

…- Ты доволен, Хостин?…

Волны Индийского океана были тихи и безмятежны, независимо от того, свойственно им это или же нет. Где-то неподалёку пели свою однообразную песню одинокие альбатросы… или они не были одиноки? Неслышно, почти крадучись, лёгкий тёплый ветер терялся в собственных завихрениях и тут же вновь находил себя, что, согласитесь, дано не каждому. Мягко сияли лучи незнакомого солнца, смешиваясь с более ярким сиянием, исходящем будто из ниоткуда. «Пора действовать», – шептались между собой обитатели неведомых глубин, – «Пора действовать, время не стоит на месте, и не следует зацикливаться только на том, что в данный момент привлекает взор…». Но голоса эти терялись в тех неземных звуках, неотделимых от реальности, в той музыке, которая звучала красочнее самых лучших симфоний. В музыке, не написанной никем, в музыке, которую создала сама природа.

Происходит ли это? Или это и все, что произойдёт после, – всего лишь мираж? Хотя, не стоит давать ответ на подобные вопросы, если ты не обладаешь разумом. Тогда это не имеет значения. Впрочем…

Волны Индийского океана, теряясь в разнообразии течений, сталкиваясь с непокорным ветром, смешивались с голосами живущих в неведомых глубинах и мягко сияли в лучах неяркого солнца, где-то неподалёку были слышны крики одиноких альбатросов…

В это же время в вертолёте, пролетающем над безмятежными водами, звучала странная музыка.

- Вы не могли немного убавить громкость? – в четвёртый раз повторил Хостин, – Это ужасно.

«This is a nightmare of your wishes… your fears… what a nuisance!», – вторила ему “Loud Grotto”.

- Зачем мне это нужно? – вдруг удивлённо спросила Айрин, так, будто бы никогда ранее не задавалась этим вопросом. Она явно не слышала ни одну из просьб доктора Зандеррокка.

- Что?!

- О, прошу прощения, я задумалась, – виновато сказала она, выключая музыку, – Когда на меня снисходит хорошее настроение, я становлюсь такой рассеянной.

- А что, такое редко случается?

- Да, довольно таки. Но я не жалуюсь.

Он покосился на неё, тихо вздохнул и почти безмолвно спросил:

- Скажите мне, почему вы полагаете, что омерзительно – напрямую заявлять о своей боли?

… люди могут слышать…

Мертон прикрыла глаза рукой:

- Не знаю. Потому что… наверно, потому что самоубийцы живут болью, буквально обитают в её утробе, но никто не спрашивает их мнения. Потому что я двенадцать лет испытывала нечто подобное, иногда даже приходилось совершать самоубийства, не восстановившись до конца, не закончив необходимое лечение после предыдущего. И всё для того, чтобы кто-то увидел зрелище. Нет, я не говорю, что мне это не нравилось, быть кумиром не так уж и неприятно, – она рассмеялась, – Но больно.

- Тогда зачем вы это делали?

- Разве у меня был какой-то выбор? А почему вы пришли в Департамент Самоубийц?

- Когда умер мой отец, мне предложили занять его должность главного техника. Это довольно распространённая практика в Департаменте: передавать должности по наследству, ведь всё-таки несколько сложновато обеспечить необходимый приток новых кадров…

…- На свете есть только один человек, которого ты действительно любишь. Почему ты не скажешь ему об этом?

- Он, наверное, не помнит обо мне.

- Помнит.

- Он не сможет простить меня.

- Он – сможет.

- Он ненавидит меня!

- Почему ты так считаешь?…

Хостин Зандеррокк некоторое время молчал, вновь отключив своё сознание от проявлений внешнего мира, но, вспомнив, что не один, негромко произнёс:

- Не знаю, зачем, но я согласился. Всё равно тогда у меня не было работы… После вступления на должность я сразу же перевёлся в исследовательский отдел. Примерно в это же время в Департамент Самоубийц пришло несколько молодых и деятельных работников, в основном, в управленческий отдел. Таким образом, совместными усилиями, нам удалось внедрить некоторые нововведения, постепенно построивших серебряный век Департамента.

- Лучшее из новшеств “серебряного века” – самоубийцы класса F?

- Да, это практически только моя заслуга.

- Даже так?

- Роясь в архивах Департамента, я случайно наткнулся на один любопытный случай. Примерно четырнадцать лет назад одного парня, кажется, он частично потерял память, сделали самоубийцей по заказу, кто-то хотел отомстить одному из его родственников. Правда, в день его самоубийства случилось некоторое происшествие… были арестованы некоторые заслуженные сотрудники Департамента, федералы также похитили около двух десятков самоубийц, в том числе и Анахорета, – он стукнул себя по лбу, – Но вы должны знать!

Айрин ничего не ответила, только лишь отвернулась, будто испугавшись. Хостин пожал плечами:

- Ну ладно, если вы не хотите отвечать, я не буду допытываться. Так вот, я решил, что “заказные” самоубийства довольно выгодное предприятие и может существенно поправить финансовое положение Департамента.

Она покачала головой:

- Да уж, людей накачивают психотропными препаратами – на гипноз просто не находится времени, и помимо их воли заставляют совершать самоубийство, чтобы кто-то, кто их ненавидит или же тот, кто их любит, увидел это. Выгодней не бывает!

- А что, разве это хуже, чем когда Департамент ломает судьбы подростков, у которых вполне могла бы быть нормальная жизнь? – доктор Зандеррокк внимательно осмотрелся, не желая обнаружить на себе взгляд своей собеседницы, – Вот недавно был один забавный случай, какой-то школьный учитель из Германии, вроде бы даже из города, в котором я и…, – его голос безмятежно погрузился в унылую и задумчивую мечтательность, – Но это не имеет никакого отношения к моему повествованию. Так вот, сей учитель, Ханс фон Кюммер-Бегельстеранг – интересно, как можно жить с такой фамилией?… приехал в Шайенн, чтобы увидеть самоубийство – он обыкновенно приезжал каждый месяц, а на вышке оказалась его невеста.

- Что же было потом?

- Он немного вспылил, но его быстро успокоили. Что было после, я не знаю. Да и какая разница? В конце концов, он заслужил это.

- Может быть, и заслужил. Но почему вы находите это забавным?

- Порочный круг. Человек просто хотел развлечься, не думая о последствиях, а что получил? Но никому не приходит в голову, что это неправильно, это такое негласное правило – развлекайся и не думай о том, что можешь стать объектом развлечений, ну а если подобное наступит – не жалуйся. Здесь и содержится вся комичность ситуации.

- Комичность? Разве это не трагедия?

…нет разницы между комедией и трагедией, и то и другое содержит в себе лишь игру актёров…

- Не могу судить об этом. Боюсь, вы, как всегда, отреагируете на это чересчур бурно.

- Я? Да я сама невинность! – она закрыла левый глаз и слегка наклонила голову, – Знаете, я, наверно, расскажу вам одну небольшую историю, или притчу, как я обычно называю истории подобного рода. Не знаю, правда, будет ли она сейчас уместна, но это и не важно, ведь так?

Доктор Зандеррокк устало кивнул.

- Ну что же, притча “Человек и его вина”:

«Где-то, на одной из многих маленьких планет, пригодных для разумной жизни, жил человек, жил так, как жили до него и так, как будут жить после него. Единственным, что отличало его от всех, было то, что он никогда не знал одиночества, потому что повсюду его сопровождала Вина. Одинокие люди насмехались над ним и прозвали его “винным человеком”, и совесть не мучила их, они никогда не знали как это, чувствовать вину. Но они прекрасно чувствовали стыд и стыдились того, что среди них жил всего один “винный человек”. Пусть таких будет больше или же не будет совсем, говорили они, иначе несправедливо, один человек – слишком много для такого бесчисленного народа. И человек, которому дали такое странное прозвище, ощущал себя очень виноватым перед ними, Вина говорила ему, это всё из-за тебя, из-за тебя эти люди вынуждены стесняться собственного происхождения, потому что ты один такой – могущий испытывать вину, а они не могут и наверняка чувствуют себя ущербными. И с каждым днём “винному человеку” становилось всё хуже и хуже, это так сложно, ощущать всю вину, столетиями копившуюся в сердцах такого скопища людей. И решил он тогда, что не желает умирать, что хочет простить себе всю эту вину и стать одним из множества людей. Так и получилось, но Вина всё равно никуда не делась, она по-прежнему витала в недосягаемых высотах чьего-то сердца, и ей очень хотелось вырваться на свободу, чтобы найти другого, более сильного и менее легкомысленного “винного человека”. И она нашла, но, найдя ещё одного, она вновь разочаровалась, разочаровалась настолько, что навсегда покинула тех людей. И люди, окончательно лишившиеся вины, решили, что могут теперь творить всё, что им заблагорассудится и что никому от этого не будет больно. Так и погибла одна из маленьких планет, пригодных для разумной жизни, и не было ни одного виновного в её гибели».

На лице Хостина было явственно написано, что большего бреда он не слышал уже давно:

- Где вы берёте такие… притчи?

- Теперь это секрет.

- А когда это не было секретом?

- Никогда. Скорее для кого…

- Ну а где здесь смысл?

- Нигде. Точнее, там, где его наличие и не предполагалось.

- Что?

Мертон отвернулась и вгляделась в показания приборов, на которые, как правило, не обращала внимания:

- Какие книги вам нравятся?

- Что?

- Я не уверена, что хотела задать этот вопрос, но раз уж я его задала, то вы вынуждены принять участие в этом разговоре. Ведь так? – её лицо, ставшее вдруг каменным и отрешённым, не могло ничего прояснить.

- Ну… так, – озадаченно вымолвил он, – А зачем вам это?

- Откуда я знаю?! Во мне нет никакого участия, чтобы ответить вам.

Хостин, в который раз наповал сраженный её железной логикой, не сумел оспорить сиё заключение:

- Гм, тогда мне придётся ответить. Я безумно люблю книги жанра фентези. Даже состою в некоторых виртуальных клубах… А вы?

Айрин вновь безмолвствовала. Доктор Зандеррокк, соблюдая предельную осторожность, легонько потряс её за плечо:

- Эй! Вы там?

- Ненавижу фентези! – она недовольно посмотрела на него. Тот отдёрнул руку, – Это так глупо.

- Глупо?

- Да. Это глупо – выдумывать явно лишенные смысла миры, наполненные нелогичностями, непоследовательные, местами абсолютно бессодержательные, играть в них, даже избирать их местом своего постоянного проживания, совершенно не обращая внимания на неподдельную прелесть реального мира. Такие люди, конечно, довольно интересны, но ограниченны. С ними бесполезно говорить на некоторые темы, бывает, они переносят свою обожаемую фентезийность даже туда, где это не нужно. Конечно, ведь это так приятно – ощутить себя всесильным магом или сильнейшим воином, “не таким как все”. Впрочем, ладно, “не такими как все” себя ощущают большинство представителей человеческого сообщества, только “не такие” увлечения у всех разные. Не это страшно…, – Мертон изобразила на своём лице необычную усмешку, – Когда-то давно у меня была одна знакомая, назовём её Кэти. Она была неплохой девушкой, даже хорошей, если сравнить её со мной тогда. Но в один прекрасный, как она говорила, день в её жизнь пришло увлечение фентези. Я не буду рассказывать, что из этого вышло, достаточно сказать, что в восемнадцать лет… эмм, как я назвала её, Кэти? … уже попала в психиатрическую лечебницу и, кажется, осталась там на всю оставшуюся жизнь.

- Но ведь не все люди, увлекающиеся фентези, таковы!

…- Это самообман.

- Да что ты в этом понимаешь!

- Действительно, что я в этом понимаю, Хостин? Зачем интересоваться мной, если ты возможен, а я – нет?

- Этого я не говорил.

- Ничего страшного, я знаю, что ты ничего не испытываешь ко мне. Ты понимаешь это?

- Да… но на самом деле…

- Нет, – она опустила голову, – То есть… ну, хорошо, пусть моя нелюбовь к фентези основана только на субъективных мироощущениях, но то, что я видела, позволяет мне так говорить.

- Да где вы могли видеть такое? – недоумённо воскликнул Хостин.

- В прошлом.

- Тогда скажите, откуда вы взялись? – доктор Зандеррокк постепенно приходил в ярость, – Почему Анахорет вырос будто бы из ниоткуда и исчез в никуда?

- Все самоубийцы (я не имею в виду класс F) появляются из ниоткуда.

- Но не все самоубийцы становятся легендами и даже ради самых элитных самоубийц федералы не устраивают таких масштабные облавы, жертвуя самыми именитыми подставными лицами.

- Но все ли элитные самоубийцы были легендами?

- Нет. Но, мне кажется, даже ради легенды они не стали бы так рисковать не задействовали бы такие силы. Было ещё что-то?

- Я могу не отвечать?

- Можете, – рявкнул он, – Это ваше законное право.

- Да, конечно, кому, как не вам, говорить о законе, – хмыкнула Айрин, задумываясь над следующим своим вопросом, – Вам когда-нибудь приходилось убивать?

…прежде чем принести кому-то страдания, подумай, способен ли ты на это…

По лицу Хостина было видно, что его уже не удивит ни один вопрос столь необычной собеседницы:

- Разве это важно?

- Если вы не считаете это важным, значит – нет.

- А вы?

- Как-то раз я убила человека. А ведь он мне очень нравился… я думала, что он мне нравится.

- Только нравился?

- Да. Любовь – слишком громкое обозначение моих чувств…, – она вдруг решила не заканчивать фразу, – И зачем я это сделала? Ведь это даже хуже, чем уничтожить целую цивилизацию.

- Почему?

- Если ты уничтожишь целую цивилизацию, то вокруг не будет людей, живых, тёплых, напоминающих о том, что тот, кого ты убил, мог бы быть таким же.

- Странная точка зрения.

- Я сама по себе странная.

- Вот это я уже заметил…, – Хостин Зандеррокк, пересилив собственную ярость, приятно улыбнулся, – Хотя мне это даже нравится.

- Почему?

- Я до сих пор не отказываюсь от своих слов…

- О том, что я красивая? Не будьте глупцом.

Он поперхнулся:

- Что?! Вы назвали меня глупцом?!

- Вы и есть глупец, – Айрин угрожающе взглянула на него. Как обычно угрожающе, так, будто ненавидела какую-то невидимую часть его.

Доктор Зандеррокк оторопел:

- Вы… вы… вы действительно назвали меня глупцом?

- Да. Но забудем об этом.

***

…Человек ни для кого ничего не значит… Человек – это запись на бумаге. Человек ни для кого ничего не значит… Человек – это сведения о том, что он имеет. Человек ни для кого ничего не значит… Человек – это нечто, потонувшее в потоках домыслов. Человек ни для кого ничего не значит… Человек – это мифическое существо, до сих пор не найденное. Человек ни для кого ничего не значит…

Человек – это то, что он есть, то, чем он может быть, и то, что может быть им. Человек ни для кого ничего не значит… Но разве от этого он перестаёт быть человеком?

***

В кабину внезапно вторгся приятный мужской голос:

- Остров Амеланд, входит в Западно-Фризский архипелаг, в настоящее время принадлежит государству Новая Фландрия, одному из государств, поддерживаемых Содружеством. Природа…

Айрин сдавленно прошептала:

- Константин?

- Да, в чём дело? – отозвался голос.

- Ты не мог бы заткнуться?

- Это вопиющее нарушение моих прав! – на 3D-экране изобразилось пиктографическое недовольное выражение лица.

- У тебя есть права? Какое открытие! – Мертон выразительно посмотрела в одну из камер.

- При моём действительном владельце – да. Но если вы так хотите…, – голос смолк.

- Ненавижу компьютеры, которые пытаются мне противоречить, – скучающе и как-то абсолютно монотонно произнесла она.

- Между прочим, я всё слышу! – голос вновь появился и тут же исчез.

- Почти как в каком-то дешёвом фантастическом фильме начала двадцать первого века…, – Айрин усмехнулась и обратилась к доктору Зандеррокку, – Как вы думаете, где лучше всего приземлиться?

- На полигоне есть взлётно-посадочная площадка, она находится достаточно высоко, так что звёздочки не смогут туда добраться, – Хостин неожиданно приблизился к ней так близко, что их лица почти соприкоснулись, – Почему вы назвали меня глупцом? Почему вы все считаете меня глупцом? Почему вы все говорите, что это неправильно?! Я что, что-то не так сделал?!!

- Не знаю, правда, не знаю, – пальцем она начертила в воздухе какую-то замысловатую фигуру, – Спросите у себя, ведь это, видимо, на вашей совести. Здесь я не могу вам помочь. Я – не он.

Тот непонимающе взглянул на неё:

- Что значит – не он?

- Вы всё равно его не знаете, – Мертон стала рассеянно массировать большой палец правой руки, – Правда, местоимением “он” я обыкновенно именую другого человека… впрочем, всё равно, ведь и тому, и другому я причинила достаточно боли.

- Вы действительно находите, что я – глупец? – Хостин грубо схватил её за локоть.

- Ну почему же, – возразила ему Айрин – Все люди так себя ведут. И, пожалуйста, не перенимайте моих вредных привычек, это только моя привилегия.

…каждый человек – центр собственной вселенной, куда негласно входят все остальные люди…

- Ну и ладно, – буркнул Хостин, отпуская её руку.

В кабине вновь появился голос Константина:

- Найдена гипердинамическая взлётно-посадочная площадка, построенная на высоте 150 м над уровнем моря. В данном районе отсутствуют любые проявления присутствия чего-либо, представляющего хоть малейшую опасность. Начать посадку?

Мертон сощурилась:

- Гипердинамическая? Может быть, для начала её нужно хотя бы включить?

- Мне казалось, что это очевидно, – ответил голос.

- Тогда можешь начать посадку.

Вертолёт покачнулся и бесшумно стал снижать высоту.

- Итак, приземление…, – загадочно произнёс Константин.

***

…Чудовища – изумительный феномен, рождённый в фантазиях…

Фантазии человеческие не поддаются ни одному из существующих описаний, и ни одна из фантазий не повторяет другую.

Происхождение того, что искусственно создано, всегда сомнительно. Имена творцов, даже тех, кто творил только воздушные замки, не остаются в людской памяти. Любые странности либо становятся невидимыми даже для придирчивого взора, либо просто ставятся в разряд самых обыденных. А иногда нечто лживое и обыкновенное превозносится так, что появляются причины сомневаться в разумности превозносящих. Люди живут среди надуманных мелочей и вещиц, воображая, будто бы реальность не ускользает от них.

И всю свою жизнь все мы ждём какого-то чуда, но когда чудеса происходят, мы сами отвергаем их.

…Чудовища могут только то, что мы сами им позволим…

***

Ранняя осень. Вечнохолодные воды отзываются тихой рябью, разбивающейся о подводные скалы, но всё ещё продолжающей свой вечный путь в природном круговороте. Слегка пожелтевшие листья падают навстречу волнам, где и находят последний в этой жизни приют. Ветер тоскливо и заунывно возвещает об окончании солнечных летних дней, будто они теперь и вовсе никогда не наступят. А, может быть, их никогда и не было? Буйство красок уходит в небытие и становится частью приятных воспоминаний, согревающих кого-то во время зимы.

Но, яркая, почти ядовитая зелень, созданная не природой, а человеком, живая, но изначально мёртвая, только расцветает, заполоняя всё вокруг своим могуществом. Что может сделать человек с чудовищами, которых сам же и создал? Только бояться их.

…Страшно?…

- Значит, эти здания… были абсолютно… недоступны для звёздочек… и что же я, по вашему мнению, должна…,– сказала Айрин, тяжело дыша. И затем, бросив взгляд на лицо доктора Зандеррокка, она вскрикнула.

- В чём дело?

- У вас кровь.

Тот осторожно дотронулся до своей щеки и после с удивлением посмотрел на отпечаток крови на ладони:

- Действительно… а вы боитесь крови? Вот уж чего нельзя было ожидать от элитного самоубийцы.

- Я не боюсь крови, – невинно произнесла она, – Просто иногда, когда я внезапно вижу её, проявляется такая реакция. Но только если это чужая кровь. Вопрос закрыт?

Он тихо вздохнул:

- Да.

- Вот и славно, – она провела ногтём по своей левой щеке, будто пытаясь зеркально скопировать царапину на правой щеке Хостина, – Но что же нам теперь делать?

- Бежать.

- И куда же?!

- Этот коридор ведёт в лабораторию, где располагается бассейн звёздочек. Думаю, там есть выход.

Мертон закрыла глаза, подняла правую руку и затем резко опустила её на плечо доктора Зандеррокка. Пальцы другой руки сжали его горло.

- Что вы делаете? – прохрипел Хостин, – Немедленно… отпустите… меня…

…иногда так сложно себя контролировать…

- С какой стати? Ведь это же глупо! – она несколько ослабила хватку, затем недоумённо посмотрела на свои руки, с трудом разжала пальцы и отошла от него на несколько шагов, – Пожалуйста, не позволяйте мне больше проделывать подобное, я не хочу случайно покалечить или убить кого-нибудь.

Доктор Зандеррокк покосился на неё:

- Случайно?

Та, в который раз, предпочла осознанному ответу молчание.

- В чём дело? Не знаете, что ответить? – он пристально посмотрел в её глаза, и неожиданно в его воображении на секунду возникло чьё-то улыбающееся лицо с тонкими чертами; выразительные синие глаза, кажется, что в них можно утонуть; низкорослый парень хрупкого сложения, смотрящий на него снизу вверх с такой странной улыбкой, с такой необычной презрительной улыбкой…

Хостин отшатнулся. Мертон со снисхождением посмотрела и как-то странно и криво улыбнулась, и в её глазах отразилось точно такое выражение, в десятки раз более слабое, но точно такое же:

- Что с вами?

- Я вспомнил, как однажды, в первый и, как получается, не в последний раз, встретил Анахорета.

- И когда это было?

- Мне тогда исполнилось семнадцать, по некоторым причинам я недолго жил в Шайенне. И однажды, всего один раз, я столкнулся с Анахоретом в одном из коридоров одного из зданий Департамента.

- А я не помню этого. Странно, правда? – она едко усмехнулась, – Впрочем, я не обязана помнить каждого, с кем сталкивалась в тёмных коридорах Департамента Самоубийц.

- Скажите… вы всегда такая вредная?

- Да, если вы так считаете.

- Если я так считаю?

- Человек таков, каким его считают. Разве не так?

- Как же вы мне надоели! – он схватил её за руку и резко потянул за собой, – Ну а теперь – бежим!

…стук подошв ботинок, топот бегущих ног… убегай, пока ты хочешь этого…до тех пор, пока это возможно…

…- Знаешь, наверное, это слишком хорошо – жить здесь.

- Ты думаешь?

- Наверное, ты считаешь себя недостойным такой жизни.

- Нет, наоборот, эта жизнь плоха для меня.

- Не оправдывайся, Хостин…

Айрин медленно сползла на пол:

- В чём дело? К чему такая спешка? – она откинулась назад и оперлась на стену.

- Вы плохо переносите бег. Я решил поиздеваться над вами.

Мертон покачала головой. Хостин блаженно улыбнулся:

- А кстати, почему?

- Что – почему?

- Почему вы так неестественно для столь подготовленного человека реагируете на бег?

- Считайте это чем-то сродни тому, что я боюсь крови.

Доктор Зандеррокк глубоко задумался:

- Вы хорошо плаваете?

- Довольно таки.

- Хорошо, – Хостин повернулся к ней спиной и бегло окинул взглядом комнату, в которую они пришли – Как я вижу, лаборатория практически цела. Есть надежда, что сохранились образцы тканей…, – он подошёл к одной из холодильных установок, стоящих вдоль одной из стен, – Кажется, это было здесь.

- Что вы ищете? – устало спросила Айрин.

- Нашёл! – он извлёк на свет небольшой свёрток зеленоватого цвета, – Вы нормально переносите вкус замороженной травы?

- Как будто я её пробовала…

- Нет? Ну, ничего.

- Что вы задумали?

- Дело в том, что в соседней лаборатории находится бассейн звёздочек.

- Ну и что?

- Вода в бассейн подаётся из искусственного водохранилища, расположенного на территории полигона. Между водохранилищем и бассейном находится труба диаметром около двух метров и длиной около двухсот метров. Ну, из бассейна вода по другой трубе идёт к системе очистки, после опять подаётся к водохранилищу… это не так интересно. По моим подсчётам, при хорошей физической подготовке по трубе между водохранилищем и бассейном можно проплыть за шесть минут, а так как труба заканчивается в месте самого высокого давления воды, всплытие также займёт около шести минут. К сожалению, водолазного оборудования здесь нет, так что…

- Вы спятили? И при чём здесь замороженная трава?

- Во время исследований мы обнаружили одну интересную особенность: кровь звёздочек, или, если считать их растениями, сок при попадании в человеческий организм действует сродни наркотическим веществам, если такое сравнение уместно. Так вот, при попадании в кровь или при всасывании через пищеварительную систему, сок даёт человеку доступ к резервам собственного организма, но не больше, чем на полчаса, после наступает общее нервное и физическое истощение.

- А какая разница: оставаться здесь с риском для жизни или плыть к водохранилищу с огромным риском для жизни?

- Водохранилище хоть и находится на территории полигона, но абсолютно автономно от него, туда можно попасть только по воздуху. Там мы будем в безопасности.

- …и тихо, мирно, спокойно умрём от общего истощения, – со скепсисом продолжила Айрин, – Мы ведь не сможем оттуда выбраться, ведь так?

- Что, лучше просто неопределённое время оставаться здесь взаперти? – Хостин прищурился, – Ни один из вариантов не совершенен.

- Но ваше предложение ещё и безумно.

- У каждого человека есть право быть безумным, – парировал доктор Зандеррокк.

- Что ж ладно, – Айрин недоверчиво посмотрела на свёрток в руках Хостина Зандеррокка, – Надеюсь, это меня не убьёт, а иначе кто-то может сильно рассердиться… Что с этим нужно делать?

- Можно прокусить губу, либо прикусить язык, либо обеспечить какую-нибудь другую ранку во рту. Сок звёздочек должен попасть в кровоток, иначе необходимый эффект не будет достигнут. Но просто инъекционно вводить его очень опасно. Несколько испытателей погибло, когда мы пытались провести подобный эксперимент… Ну так что?

- Неужели выбор настолько ограничен?

…Что такое грань?…

- Что?

- Ничего, – Мертон вздохнула и поднялась с пола, – Просто я ненавижу вкус крови.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~`

*противоположное лечится противоположным

Кажется, моё предыдущее сообщение превратно поняли. Хотя это была цитата из прошлого. Вот полная версия(уже додуманная мною, в прошлом подобного разговора уже не было... это что-то вроде лирического отступления):



«- Что изменится, если я умру?

- Изменится то, что тебя не будет.

…ты не сможешь радоваться, ты будешь лишён того, что любил…

- А к чему это приведёт?

- Это приведёт к тому, что кто-то вспомнит о тебе.

…ты перестанешь быть безразличным для кого-то…

- И?

- И будет поздно.

…ты будешь равнодушным к собственной значимости…

- Ну и что?

- Будет больно. Но не тебе.

…а, может быть, и тебе тоже… »

Для удобства поиска, публикую все главы(слегка отредактированные) в двух сообщениях. Предыдущие сообщения с этими главами будут удалены. Все отзывы, пожелания, замечания, мироощущения по сей повести прошу тоже публиковать здесь.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~









…Объясни мне, что такое свобода… научи меня жить правильно… я хочу знать, в чём смысл мира вокруг меня…





…- Мёртон, самоубийца класса А.

- Класс А? – доктор Зандеррокк недоверчиво посмотрел в глаза Мёртон, которая выглядела чуть старше двадцати пяти лет, – Самоубийцы класса А редко доживают до подобного возраста.

- Я уже двенадцать лет на этом поприще, мистер Зандеррокк, и меня совершенно не волнует, что вы думаете о моём возрасте, – она повернулась к человеку, представившему её, – Кайл, я думала, заказчик будет вежливей…, – тот лишь многозначительно пожал плечами. Выдержав паузу, самоубийца продолжала:

- …Завтра, парк Сарлингтона, шесть вечера. Если вы не придёте, доктор Зандеррокк, считайте, что сделка сорвалась.

- Постойте, что завтра?

- Завтра вы сможете убедиться, что я действительно самоубийца класса А! – Мёртон, предварительно одарив доктора Зандеррокка, начальника исследовательского отдела подпольного Департамента Самоубийц, и Кайла Ренто, сотрудника поисковой службы, презрительным взглядом, развернулась на каблуках и растворилась за ближайшей дверью.

- Хм, девушка с характером и слегка старовата, ты уверен, что она не врёт?

- Репутация безупречна, резюме подверглось многократной проверке…

- Ха, Кайл, мне нужны послушные самоубийцы, а кого ты нашёл!

- Хостин, использование детей в подобных экспериментах – противозаконно. Я не могу так рисковать.

- Кайл Ренто, вечный педантичный идиот. Никогда ни на йоту не отступал от правил, и что же? Кто ты теперь? Какой-то второсортный сотрудник поисковой службы!

Кайл на несколько мгновений прикрыл глаза, чтобы успокоиться:

- Хостин Зандеррокк, преступник, объявленный в международный розыск. Моральный урод, считающий самоубийство забавным зрелищем. Один из основателей новой «сребровековой» всемирной сети развлечений, основанной на самоубийцах. Чего добился ты?

- Господи, Кайл, сколько злости! Завидуешь?

- Никогда! И ещё, чтобы не было лишних вопросов, я – не сотрудник поисковой службы.

- А кто? Здешний уборщик? – лицо доктора Зандеррокка вытянулось в глупой улыбке.

- Офицер федеральной полиции, так будет правильнее. Что я ещё забыл? Да, в связи с твоей преступной деятельностью, Хостин, я имею полное право тебя арестовать…







…- Да, странный индивидуум. Девушка, шестнадцать лет, из России, была заморожена криогенным методом в 2008 году, вследствие сильнейшей депрессии. Пыталась покончить с собой более пятнадцати раз. Вышла из заморозки совсем недавно, но особых улучшений в её состоянии не обнаружено. Что ты на это скажешь?

- Сколько именно раз она пыталась покончить с собой?

- Не указано. По-видимому, информация не сохранилась.

- Имя, внешние данные.

- Мертонова Ирина, рост – 163 см, вес – 47 кг, волосы средней длины, после заморозки обесцветились, глаза синие.

- Это всё?

- Да.

- Случай действительно интересный, возможно, он даже стоит некоторого внимания. Правда, как я понимаю, объект недавно извлечён из криогенной заморозки, а, следовательно, хорошо охраняется. Не слишком ли велик риск?

- Девушка уже у нас, искать её не будут.

- Почему меня об этом не предупредили?

- У тебя были дела иной важности…

- Объект точно не контролируется властями?!

- Проверено.

- В таком случае, мой совет может показаться вам излишним.

- Несомненно.

***

…Человек не может быть одинок, это убивает его…

- …Алло, мистер Сарлингтон?

- Да, это я, – улыбнулся парень.

- Ваш… брат… умер.

Молчание.

- В городе были беспорядки, ну и…

Юноша побледнел, улыбка вдруг испарилась, и он уронил телефонную трубку на пол.

- «Мистер Сарлингтон? Что с вами?» – послышались приглушённые звуки, но Фридрих Сарлингтон уже не слышал их. Он медленно, будто преодолевая вязкий туман, подошёл к зеркалу и посмотрел на собственное лицо, которое так часто мог созерцать ранее в другом человеке. Но он не видел отражения в зеркале. Перед глазами его, заслоняя всё остальное, стояли образы прошлого. Ранние морщинки около губ; ясные, будто бы мерцающие глаза цвета безупречного неба, когда светит солнце; улыбка, улыбка, сияющая, лучистая, светящаяся улыбка славного человека… Франц любил улыбаться.

Образы, сцены, воспоминания… День рождения, немного грустный, без поздравлений, ведь никто не помнит о нём, и только они двое, в тёмной комнате. Франц достаёт из-под подушки какой-то свёрток: «Это тебе». Неторопливо разворачивая и радуясь подарку, давно желанному и недоступному редкому предмету, изумляясь: «Где ты достал это?». «Неважно. С днём рождения!»… Мягкое утешение и необходимая поддержка со стороны брата, когда из-за несчастного случая умер их отец, два дня, правда, промучившись в борьбе за жизнь. Невесомое прикосновение руки: «Нужно жить дальше. Мы должны»… Франц, такой родной и любимый брат-близнец, живой и счастливый, смеющийся и безмятежно говорящий: «Как жаль, что ты не можешь поехать со мной. Мне будет грустно одному». Что же он ответил ему?

…Тяжело, страшно…

«Не грусти. Я уже был там. Это здорово! Не беспокойся обо мне, я сумею о себе позаботиться».

…Где справедливость?…

- Франц, если бы я не отдал тебе этот билет, ты был бы жив. Но ведь ты никогда не бывал в Австралии…, – опустив голову, пробормотал Фридрих. Прошлое захлестнуло юношу невидимым потоком и делало всё слабее, слабее. Он испытывал такие мучения, будто кто-то отрезал его конечность, и не просто отрезал, а долго перемалывал её в неведомой пыточной машине, разрывая плоть на куски, и только потом, что самое худшее, отделил от него. Так странно было осознавать, что человек ещё недавно радовался, смеялся, жил, а теперь его нет. И больно…

Фридрих в вялой апатии перевёл взгляд на нож, лежащий под зеркалом, и в его мозг вгрызлась вызывающая мысль: «Франц, подожди меня!». Юноша сжал рукоять ножа в своей руке, так, что кожа на костяшках пальцев натянулась до предела. «Без тебя мне всё равно не жить».

И он, зажав нож в одной руке, а другой опираясь на стену, пошатываясь, побрёл в сторону входной двери…

…Смерть – это самое лучшее и самое худшее, что может случиться с человеком…

На площади собирался народ. Их было немного, человек двадцать, но все они с интересом смотрели на разворачивающееся представление. Дикий юноша, державший нож в правой руке, произносил свою предсмертную речь:

- Ха, люди! – он окинул толпу вокруг таким взглядом, что те, кто невольно посмотрел в его глаза, тут же смущённо отворачивались, – Любите зрелища? Ну что ж, любуйтесь, наслаждайтесь! Да… вот скажите, зачем, кому это было нужно?! Кто мог пожелать смерти такому милому, доброму, кроткому существу, как мой брат? Не знаете? Да что вы вообще можете знать! – в глазах, в жестах, в словах Фридриха жила ненависть. Разрушающая ненависть.

Все внимательно наблюдали за ним, но наиболее пристально, подмечая все детали, все звенья этого действа, из толпы за ним следил пожилой худощавый мужчина с абсолютно лысым, не прикрытым волосами черепом.

Фридрих закрыл глаза, как бы проваливаясь в свой сон, в свои мечты:

- Я не верю в то, что ты умер. Я не верю, что это действительно произошло. Я не верю смерти! – нечеловечески закричал он и воткнул нож в свою грудную клетку.

…Здравствуй…

***

…Contra vim mortis nоn est medicamen in hortis…*

Высокий мужчина, лет тридцати пяти, вошёл в камеру. Его голос прошептал:

- Айрин, привет, это я.

- Ээ, как вы меня назвали?

- Айрин. Никто не собирается тебя переименовывать, просто твоё имя перевели на английский язык.

- Вы можете читать мысли?

- Да, но только тогда, когда это жизненно необходимо, – назидательно проговорил он.

- Как это у вас получается?

- Врождённое, срабатывает с вероятностью в тридцать процентов…

- Всего лишь? Хм…, – девушка издевательски усмехнулась.

- А ты не похожа на человека в депрессии.

- Спасибо за комплимент моему актёрскому таланту. Так что вам от меня нужно? – сердито произнесла Айрин.

- Это зависит от того, что ты действительно заслуживаешь.

- А если я заслуживаю быть скормленной диким свиньям?

- Дикие свиньи в наше время очень редки, и подсовывать им непроверенное человеческое мясо никто не будет, не приведи господь, отравятся!

- Вы шутите. Но, к сожалению, я не умею понимать шутки.

- Печально. А, впрочем, не важно! Безусловно, я люблю шутить, но сейчас я абсолютно серьёзен… и забывчив, – человек улыбнулся, – Я забыл представиться. Моё имя – Джулиан Уоллс, тайное имя – Цезарь.

- Тайное имя? Для чего?

- Видишь ли, наш мир – частичка другого, большого мира. Большой мир очень не любит эту свою частичку, всеми силами старается от неё избавиться. А мы – только жители неугодной частички мира, мы вынуждены прятаться от странной могущественной силы – правосудия, а если правосудие не знает твоего реального имени, будет легче, правда?

- Вам не идут философские изыскания на какие бы то ни было темы. Готова поспорить, на этом поприще вы будете всегда позади меня. Так, значит, как я понимаю, мне предстоит стать жителем «неугодной частички этого мира», причём, против своей воли?

- Да.

- Люблю честность в небольших количествах…, – Айрин ненадолго задумалась, – И все жители «этой частички этого мира» имеют тайные имена?

- В основном. Но, к примеру, Александер Зандеррокк считает свою фамилию слишком звучной, чтобы портить её тайными именами.

- И у меня будет тайное имя?

- Вряд ли. Таким, как ты, обычно присваивают серийные номера, для усложнения обнаружения властями.

- Серийный номер – это скучно, я хочу собственное тайное имя!

- Люблю, когда маленькие девочки начинают капризничать. Ну да ладно, я постараюсь что-нибудь для тебя сделать. Как бы ты хотела назваться?

- Анахорет.

- Я бы спросил, почему, да только боюсь неадекватной реакции, свойственной многим в твоём возрасте…

- Не бойтесь, – в голосе её послышался приторно-виноватый шутливый тон, – Я уже н… много лет не проявляю неадекватных реакций. А, кстати, сколько?

Джулиан Уоллс широко улыбнулся и ответил. Впрочем, мой читатель никогда не узнает, в каком году происходит действие.

- Как долго. В таком случае, я гораздо старше вас, – мстительная улыбка очертилась в движениях этой девушки, – И неадекватные реакции не полагаются мне в силу солидности возраста.

- Вот и славно. Тогда ты скажешь мне, почему желаешь быть Анахоретом?

- Нет.

- Думалось мне, что ты так ответишь и любознательность моя в неудовлетворении окажется. Но из жалости к себе не буду я больше спрашивать, а просто скажу, что пора бы тебя познакомить с Алитой.

Айрин вспылила:

- Не надо устраивать здесь балаган и притворяться самым забавным в мире комиком! Я хочу слышать простые и точные ответы на свои вопросы!

- ОК.

- Кто такая Алита, в конце концов, что я вообще здесь делаю? И почему я говорю на чистейшем английском, если не знаю его?

Человек снисходительно вздохнул и ответил, перейдя на строгий тон:

- Знаешь. Просто ты забыла об этом. Криогенная заморозка – тяжёлое испытание, после неё, видимо, сохраняются далеко не все воспоминания. После неё редко выживают. После неё сходят с ума. И тебе повезло хотя бы потому, что ты жива, сохранила относительно здравый рассудок и большую часть воспоминаний. Здесь же ты, не буду лгать, для того, чтобы стать элитным самоубийцей. Алита, если вдуматься, является моей непосредственной начальницей. Официально и фактически она – начальник главного отдела по работе с самоубийцами подпольного Департамента Самоубийц. Кажется, всё. Больше у тебя нет вопросов? Айрин? Ты меня слышишь? Айрин, что с тобой?! Айрин!

Девушка сидела, прислонившись к стене, и, раскачиваясь из стороны в сторону, повторяла как мантру:

- Я не буду больше самоубийцей, это причиняет ему боль. Я не буду больше самоубийцей, это причиняет ему боль. Я не буду больше самоубийцей, это причиняет ему боль. Я не буду….

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

*против смерти в огородах нет лекарств







Вечером, в парке Сарлингтона одиноко ждала девушка. Изредка она смотрела на наручные часы, и лицо её выражало недоумение, а после и злость. Когда эта злость достигла верхнего предела, Мёртон достала из кармана мобильный телефон и набрала шестнадцать цифр:

- Кайл, знаешь, я ведь могу и убить за такое.

- Не можешь, – в трубке послышался весьма самодовольный голос офицера, – это наказуемо, во-первых, во-вторых, твои убеждения не позволят тебе убить человека.

- Как я понимаю, ты арестовал своего друга?

- Он мне не друг!

- Кайл, это нечестно, я ещё хотела над ним поработать, мне кажется…

- Айрин, такие НЕ ИСПРАВЛЯЮТСЯ.

- Ты думаешь? Ты хоть раз пытался вернуть человека оттуда?

- Он слишком глубоко там завяз. Ему не выбраться, я уверен.

- Ты не был на грани, ты не знаешь…

***

«Звёзды. Здравствуйте, звёзды. Почему я вас так ненавижу? Наверное, я был когда-то одним из вас. Огромным, красным и холодным гигантом, чей свет никогда не долетит до этой планеты… Я ненавижу вас звёзды, не-на-ви-жу!!!» – Хостин невидящим взглядом смотрел на небо, – «Я возвращусь, когда-нибудь, через миллионы лет или же сегодня…. Ждите меня, звёзды, может быть, я буду последним вашим лучиком света…. или же просто небольшой звездой, вокруг которой…. Прощайте, звёзды, ещё встретимся!»

Доктору Зандеррокку всегда казалось, что звёзды – его прошлая инкарнация. С самого детства, когда он узнал о перерождениях, с той минуты того злосчастного года, пока ещё маленький мальчик бредил звёздами, ненавидел их и безумно любил, взывал к ним, желал жить среди них… снова. Ему претили искусственные астрономы, обсерватории, он восхищался Коперником, Галилеем, Джордано Бруно, теми, кто, по его мнению, отдал себя в жертву великой Вселенной и звёздам. Часто он пугал своих родных фразами вроде: «Вон та звезда – не Альдебаран в созвездии Тельца, это инкарнация, к примеру, Тихо Браге. Интересно, надолго он там застрял?» И не было для него мечты желаннее Космоса.

Но люди обычно плохо переносят вечность в некоторых её проявлениях, потому период бурного звёздного фанатизма миновал также быстро, как обычно минуют все детские незрелые фантазии. В данном случае это плохо. Почему? Просто настал следующий период – период увлечения историей. И именно это косвенным образом послужило ссоре Хостина с его единственным за всю жизнь лучшим другом.

***

…Cogitationis poenam nemo patitur…*

В половине первого ночи дверь в камеру бесшумно отворилась.

- Мистер Зандеррокк, вы не спите! – послышался удивлённый голос Айрин.

- А… а почему, собственно говоря, я должен спать? – доктор Зандеррокк пребывал в состоянии такого изумления, что даже не имел сил удивляться.

- Не имею ни малейшего представления об этом, – устало ответила она, – У меня не было времени для ознакомления с вашими привычками.

- А… а почему?

- Потому что вашу биографию я получила только четыре часа назад и успела выудить оттуда только самые важные для меня факты, – Мёртон спешила, а потому произнесла эту фразу чрезвычайно раздражённо.

Доктор Зандеррокк же постепенно приходил в себя.

- А… чего вы от меня требуете?

- Ровным счётом ничего. Пока что, – она начинала терять терпение, впрочем, давно у неё отсутствующее, – И, вообще-то, все объяснения – после! Идёмте.

- Но куда?

- Просто идёмте, – Айрин покачала головой, – Нет, вещей с собой брать не нужно. К тому же, как я вижу, одеты вы вполне подобающе.

Девушка вышла из камеры. Хостин решил не сопротивляться и молча проследовал за ней.

***

- Она снова это сделала! – Кайл беспокойно мерил шагами комнату, – Ну как можно снова выкрасть заключённого из-под стражи, несмотря на все внешние и внутренние системы безопасности? Ну как ей это удаётся?! – он затравленно посмотрел на лежавшую на столе записку, в которой значилось:

«Не волнуйся, я обещаю вернуть твоего друга в кратчайшие сроки и, возможно, в целости и сохранности.

P.S. И не психуй, думаю, ты уже должен был привыкнуть.

Айрин»

Ренто, полностью забывший об обращённой к нему просьбе, продолжал психовать:

- Ну разве нельзя просто прийти и забрать нужного ей заключённого? Как же я ненавижу все правительственные спецслужбы и секретных правительственных агентов! – и зачем-то мечтательно добавил, – Ненавижу…

***

…И случается то, чего не ждут, то, что не могло случиться…

Когда обрывается привычная цепь событий, люди становятся беспомощными и лишаются пространственной связи с реальностью.

Все мы живём, страдаем, любим, сочувствуем, презираем, умираем духовно и физически, ненавидим, и вдруг этот круг разрывается, не смертью, скорее переходом в другую реальность. Там другие чувства, другие ценности, другие законы, даже если они правильны, их сложно принять, ведь обыденное здесь заменяется странным, а странное может быть совершенно привычным. Подобное погружение в существующее никуда не может остаться незамеченным.

Все мы создаём свои миры, живём в совершенно других, а фактически существуем только в одном, реальном.

…Когда случайности происходят, люди беззащитны…

***

- Что это за дом?

- Правительственная резиденция. В этом доме я прячусь тогда, когда мне нужно спрятаться и прячу тех, кого мне нужно спрятать. Т.к. главное отделение федеральной полиции Содружества находится именно в Маунт-Айза, я практически не использую резиденции в других городах.

- Почему?

- Нужных мне заключённых, в основном, содержат в изоляторах главного отделения, а именно их чаще всего приходится прятать, – в голосе её явственно различалась какая-то нечеловеческая усталость, правда, скорее всего, никак не связанная с самим разговором.

- Между прочим, меня по-прежнему интересует причина моего внезапного освобождения! – постарался перевести разговор в нужное ему русло бывший начальник исследовательского отдела подпольного Департамента Самоубийц.

- Нет вашего освобождения, а тем более внезапного, – возмутилась Айрин, – После выполнения мною моего задания, я снова доставлю вас к месту заключения.

- А какая связь между мной и вашим заданием? – осторожно осведомился доктор Зандеррокк.

Она вздохнула:

- Наверное, это не только из-за задания. Я просто хотела немного над вами поработать.

- Поработать – в каком смысле?

- Просто в последнее время я практикуюсь в похищении заключённых из-под стражи для их последующей реабилитации, – Айрин очаровательно улыбнулась, – что весьма и весьма не нравится Кайлу. Впрочем, это только легенда. На самом деле я имею право похищать только тех заключённых, которые нужны мне для выполнения того или иного задания. Это формальность, я не имею права просто прийти в отделение федеральной полиции и забрать понадобившегося мне человека. И даже…

- Зачем я вам нужен?! – очень грубо прервал её Хостин.

- Как невежливо! – хмыкнула Айрин, – Значит, вы всего лишь хотите знать, зачем вы мне понадобились? И ничего более? Действительно? Хорошо, – в этом тоне скользила неприкрытая ирония, – Вы слышали о нашествии цепных звёздочек в Новой Фландрии?

- Нет, – встревожено прошептал он.

- По неизвестным причинам вскрылся главный бункер, звёздочки покинули свой бассейн и распространились в радиусе пятисот метров вокруг вашей лаборатории.

- То есть, они заняли всю территорию полигона? – Хостин побледнел.

- …и даже вышли за её пределы. Есть жертвы. Население ближайших деревень эвакуировано. Мы боимся, что очаг распространения будет стремительно увеличиваться, мы боимся того, что могут сделать эти твари… потому что не знаем, что они могут сделать, – цинично продолжала Айрин, – Мне не удалось найти ни одного из исследователей, входящих в проект цепных звёздочек. И тогда, когда я уже готова была предаваться отчаянию, мне позвонил Кайл и попросил меня посодействовать ему в вашем задержании. Остальное – страницы этой истории. Это всё, что вы хотели услышать?

- А… каковы ваши отношения с Кайлом? – доктор Зандеррокк выглядел так, будто его действительно волновал этот вопрос.

- Мои отношения с Кайлом находятся вне вашей компетенции, – Мёртон вела себя так, будто ей действительно был неприятен этот вопрос, – Скажите мне, почему вы с ним поссорились?

На лице его отразилась лёгкая волна боли:

- Я учился вместе с Кайлом в средней школе, он был почти на год младше меня. Мы были лучшими друзьями, пока, по случайности, оба не влюбились в одну замечательную девушку. Изначально Сарина, так её звали, избрала меня. Мы встречались несколько месяцев, но затем её внимание переключилось на Кайла. И однажды, во время их свидания, на них напали какие-то подростки, сформированные в «организованную бандитскую группировку». Обоих жестоко избили, а Кайл даже ничего не смог сделать! Через несколько дней Сарина умерла… Кайл же остался жив. Жив! Он не смог защитить самую замечательную в мире девушку, он был настолько слабым. Я так и не сумел простить его за это!

- Это ложь.

- Что?

- Это ложь, – монотонно повторила Айрин, – Организованную бандитскую группировку возглавляли вы, пусть вы и не присутствовали лично при избиении. Эту группировку создали именно вы, и именно вы подослали их в тот вечер к Сарине и Кайлу. Эти дети, ваша банда, впервые совершили подобное, предались бессмысленной жестокости, а потом же сами ужаснулись совершённому. Затем же они отвернулись от вас, и вы вместе с матерью в спешке покинули город. Кайл только через несколько месяцев очнулся от комы. Знаете, в какой ситуации он оказался? Т.к. он вырос в сиротском приюте, у него не было семьи. У него не осталось друзей. Дом, в котором он жил, разрушился от старости. Работоспособность его была на некоторое время утеряна, и потому очень гордому подростку пришлось жить на иждивении государства. И самое тяжёлое то, что ему сообщили о смерти любимой девушки, а также то, что он понял, кто виновен в её смерти и нашёл тому очень веские доказательства. Зачем вы так поступили?

- Я хотел отомстить, – удручённо ответил Хостин, – Мне ведь тоже было плохо от содеянного. Я… я и не думал, что моя задумка приведёт меня только к раскаянию. Я решил составить для себя другую картину произошедшего, чтобы было легче. Вы понимаете?

- Понимаю. Вы слишком гордый для того, чтобы рассказать о своём раскаянии. Он бы вас простил…

- Он меня ненавидит, и я отвечаю ему взаимностью, – резко парировал Зандеррокк, – Это не ваше дело! – очевидно, он решил теперь более ни с кем не заговаривать на эту тему.

Мёртон согласилась:

- Ну ладно, не моё. Да и нужны вы мне совсем для других целей… Как вы думаете, почему вскрылся главный бункер?

Хостин был рад тому, что неприятный разговор в мгновение прекратился:

- Когда наш проект закрыли, никто не позаботился о достаточной изоляции полигона. Так что, в принципе, это не является излишне ошеломляющим. Звёздочки ведут себя агрессивно?

- Да.

- Странно. Мне казалось, что это были довольно миролюбивые твари. Правда, я не работал с ними много лет, могу и ошибаться. Конечно, может существовать возможность мутации, но, как мне кажется, её можно пока исключить. В любом случае, реальную ситуацию я смогу оценить только на месте.

- Не беспокойтесь, такой случай вам представится. Скоро я отправляюсь в Новую Фландрию, вместе с вами, разумеется. Экспедиция, соответственно, весьма опасна, но я думаю…

- Вам говорили, что вы красивая? – спросил Хостин, наслаждаясь её недоумением, – Вот тогда, когда не пытаетесь кого-то поучать или обвинять, – он улыбнулся, – Я только сейчас это заметил.

- Говорили, много раз и многие люди, – издевательски-безысходно произнесла она, – Я не стою такой характеристики. Я абсолютно ничего не стою! – пронёсся по закоулкам ушных раковин присутствующих озлобленный крик, но сразу смолк, – По крайней мере, какого-либо человеческого отношения к себе. Не надо говорить обо мне. Лучше… допустим… я знала вашего отца.

- Моего отца?!

Айрин кивнула:

- Это был неплохой человек, единственное, он придавал слишком большое значение своей работе. Сложно, наверное, было быть его сыном. Он умер, верно?

- … он работал в первом периферийном… в один прекрасный день, во время сборки сцены для одного самоубийцы, на него обрушилась полуторатонная конструкция…

***

Ты молчишь… Что случилось?

«- Тебе плохо?

- Нет. Мне настолько хорошо, что это даже омерзительно.

- Тогда почему ты здесь?

- Я боюсь…»

***

Недолгое молчание разорвала тихая, но жестокая фраза Айрин:

- Так и не стало гордящегося своей фамилией Александера Зандеррокка! – и затем, для поддержания разговора, она спросила, – Для чего вам понадобился самоубийца класса A?

Доктор Зандеррокк, погружённый в свои мысли, не расслышал первую часть её фразы, и поэтому отреагировал только на вторую:

- Мой отдел решил провести эксперимент: сколько самоубийств подряд выдержит человеческая психика. Для начала мы хотели проверить подготовленную к этому психику, т.е. психику самоубийц класса A. Но управленческий отдел запретил нам использовать самоубийц Департамента, потому и пришлось искать самоубийц реабилитированных.

- Вы… вы не человек! – внезапно вскричала Мёртон, – Да как вы можете проводить такие опыты! Вы знаете, что чувствует самоубийца?!

Он бросил ей пустой взгляд и сказал:

- Не знаю. Вы видели когда-нибудь самоубийц? их глаза? Они пустые, абсолютно. Нутро самоубийцы выжжено без остатка, в них нет ничего, о чём можно было бы жалеть! Вы знаете, почему время Анахорета считалось золотым веком нашей организации?

- Я никогда не понимала этого.

- Анахорет был личностью, – в его голосе снова родились эмоции, – Может быть, жалкой, низкой, но личностью. Анахорет был живым самоубийцей. Он будто бы жил внутри этого страшного действа, пусть ненавидел его, но жил. Какой тогда силой духа нужно обладать, чтобы в самоубийстве, не теряя свою личность!

Айрин отстранённо и монотонно произнесла:

- Сила духа здесь не причём. Я действительно ненавидела то, что делала, и мне действительно приходилось быть личностью, чтобы не сгореть, не уйти на грань. Цезарь заставил меня научиться абстрагироваться от мира, в котором меня заставили жить. Иначе вы бы сейчас восхищались трупом.

- Вы… вы… вы… вы не можете быть Анахоретом! – отшатнулся Хостин.

- Не могу быть Анахоретом? – девушка рассмеялась, – А почему?

- Хотя бы потому, что Анахорет был другого пола!

- Вы помните отличительные признаки Анахорета? – смех этот становился истерическим, – Белые волосы, выразительные синие глаза, небольшой рост и щуплая фигурка? Что касается пола, то это могла быть и переодетая девушка! Убедительно?

- Не очень.

- При вас когда-нибудь упоминали настоящее имя Анахорета?

- Хм… Мишель? Мейер? Мёртон?! – в его мозге отчётливо прозвучало: «Мёртон, самоубийца класса A!».

Айрин болезненно скривилась. Вокруг её шеи возникло бледно-жёлтое кольцо света. Доктор Зандеррокк удивился:

- Ваш ФЗД работает в световом режиме?

- Нет, конечно, нет. Видимо, возник конфликт с идентификатором, – световое кольцо исчезло, – Вы помните, сколько лет длился «Золотой век»?

- Двенадцать! – «Я уже двенадцать лет на этом поприще…», – Всё равно неубедительно. Как тогда объяснить вашу внешность?

- С внешностью всё просто. Изменение уровня меланина в волосах и глазных радужках, курс лечения женскими гормонами для улучшения фигуры и операция по удлинению позвоночника сделали Анахорета неузнаваемым. Вопросы?

- Но… но в таком случае ваш возраст должен составлять сорок два года!

- Неправильно. И впредь не советую вам судить о возрасте по внешности человека. На самом деле вам не нужно знать, сколько мне на самом деле лет! Вам нужно знать, что чувствует самоубийца. А для этого позвольте рассказать одну небольшую, но поучительную историю…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

*никто не несёт наказания за мысли

Итак, нынешнее название моего дневника означает "наспех, быстрым пером", что, в общем, вполне подходит к его содержанию

Не сказать, чтобы очень милый, но...

Что есть, то есть.

Что есть всё-таки Стрела Справедливости?



Юноша говорит что-то безмолвное, а потом стреляет. Пуля летит, как в замедленной съёмке, за ней остаётся прозрачный след, становящийся золотым... Весь след состоит из изящных золотых колечек, а пуля почти подлетает к жертве - хрупкой девушке. Пуля как бы разделяется на две части, на две цепочки из золотых колечек. Пуля и её след становятся странной золотой стрелой-копьём. Девушка поднимает вверх левую руку и стрела влетает в неё. Девушка осторожно разворачивает руку и бросает стрелу в обратном направлении...



Впрочем, ладно, остальное нужно видеть, ибо описать это сложновато... Так что же всё-таки есть Стрела Справедливости?

Когда меня о-очень сильно глючит, то появляется подобное:





«Сиречь, нас богово предсказание жечь, брата на сечу стрелой в лоб пустили, к королевскому двору прошения не возымеют нам, неблагодарным, никакого воздействия. Азалии в саду в который год отцвели, селитра на пороховые бочки почти вся вышла. Старый выцветший чумной паяц, званием нам отцом являвшийся, сигналит о тревоге в паноптикуме, да что же паноптикум есть на белом свете, разъясните грешным нашим душам! …

Сестра в пансионе захворала, по ней уж панихиду в диком монотеизме служат, политеисты богам жертвы возносят, в пантеизме излечить пытаются.

И одно я, беглое чучело, на земле старопреданой в землю по пояс вкопано, не выкорчевать. И ясные, ясные сумерки на страну спускаются, будто происшествие какое произошло!

Прошептали тогда происшествие распростёртые к нам ветры рожденные, да узнало тогда происшествие, не узнало бы, стало б лучше всё. Не закончилась бы тогда летопись, во две строчки мной воцарённая:

Паразитарное существование свое прекратило государство архаическое, государь государства бывшего сострадания свои скверные пред народом не выполнил, потому-то побег белокаменный свой замыслил. В сей же миг замысел тот опрометчивый вдруг раскрыли и проклятию отдали. И в Парнас государь тот невежественный по паперти пламенеющей спустился, по громадным ступеням, высотой в рост слоновий. Слово в слово то проклятие передал, трудно вышептал, да и к счастию. Аполлодор, в Парнасе измученный, не разгневался и простил государя древнего, за что, убийцею век именованный, не управился, да и спрыгнул вниз, в лаву чёрную…»